У Роберта явно сложилось впечатление, что Энни с Кингом любят друг друга — что ж, может, отчасти так оно и было. Возможно, в Энни он видел путь к сердцу Кинга. Но как бы там ни было, вскоре они с Энни болтали, словно старые друзья.
Когда Энни только вошла в квартиру, она выглядела измученной и вымотанной. Сейчас она уже и забыла, под каким предлогом пришла; она просто общалась с приятным человеком, и ей было хорошо. Но в то же время она, как и Роберт, тайком наблюдала за Чарльзом.
Почему же Энни с Робертом в конце концов оказались в одной постели? Может быть, это было всего лишь слияние двух ручейков, сбегающих в одну долину с противоположных склонов.
Роберт втянул в разговор и Чарльза, упомянув, что они тут играли дуэтом. Энни сказала, что ей хочется их послушать. Чарльз начал отказываться — сказал, что играет вовсе не так хорошо, как получается по рассказам Роберта. Но Роберт уже вынимал из футляра скрипку и проверял настройку, так что Чарльз отправился за пианино.
Роберт обратился к Энни:
— Может, ты будешь переворачивать Чарльзу ноты?
Она сказала, что ничего не понимает в нотах, а Роберт сказал, что Чарльз будет кивать, когда надо переворачивать лист.
Партитуры Бетховена так и стояли на пюпитре; Роберт предложил «Крейцерову сонату». Чарльз не стал возражать, хотя и подумал, что это было не совсем честно — предлагать сонату с такой трудной партией фортепиано. Лично он предпочел бы что-нибудь попроще, «Весеннюю», например. Но тут Роберт заиграл вступление — звук скрипки, чистый, без сопровождения, заполнил комнату, где каждая вещь словно отозвалась резонансом. Было сразу понятно, что эту часть Роберт репетировал неоднократно.
Так почему же Энни с Робертом в конце концов оказались в одной постели? Что их подтолкнуло друг к другу? Может, желание отомстить Чарльзу? Их отношения строились больше на дружбе, а не на сексе; на доверии — а не на любопытстве.
Чарльз заиграл свою партию медленного вступления. Энни сидела рядом, придвинув кресло поближе к пианино. Он даже подумал, что заденет ее рукой, когда будет играть низкие ноты. Темп нарастал; скоро будет основная часть. Когда Энни потянулась к странице партитуры, на Чарльза пахнуло ее духами.
Нет, все-таки он был прав, что решил с ней порвать. Глядя, как Энни болтает с Робертом, он снова почувствовал возбуждение — но лишь потому, что ее внимание было обращено не к нему.
Кинг играл скверно, а после первой ошибки вообще перестал стараться. После того как ты сделаешь первую ошибку, остальные ошибки воспринимаются уже легче. И еще нужно было не забывать кивать Энни, когда переворачивать страницу. Краем глаза он видел ее постоянно — вот тут, рядом, слева, — и он видел, что в основном она смотрит на Роберта. Может быть, это такая игра? Может, она только изображает интерес к другому мужчине, чтобы заставить Кинга ревновать? Но если у них что-то получится, у Энни с Робертом, для него это будет вообще идеальный вариант — освободиться от нее и в то же время желать ее. Если Энни станет любовницей Роберта, вот тогда он захочет ее по-настоящему. В те редкие моменты, когда его партия в музыке не требовала полной сосредоточенности, он представлял себе соитие Энни и Роберта — воображал, как их переплетенные тела смотрелись бы со стороны. Тело Энни он помнил в мельчайших подробностях, но тем интереснее было представлять себе это тело в объятиях другого.
