Фёдор внимательно посмотрел на Ксению. Она не отвела взора от его строгих тёмно-серых глаз, её губы были раскрыты в полуулыбке.
— Ия дерзну молвить своё: вижу по вашим глазам, что огонь люботы не угаснет в них до исхода дней. Радуюсь за тебя, Алёша. Твоя Ксюша — чудо.
Она же смеялась.
— Вот уж, право, смущать взялись...
Фёдора и Алексея всё сильнее влекло друг к другу. Как-то получилось, что у них не было настоящих друзей. Может быть, по той простой причине, что они помалу жили на одном месте. Фёдор с родителями год назад из Новгородской земли приехал, где обитали в глуши Деревской пятины, словно отшельники. А Алексей после гибели отца и скорой смерти матери кочевал от одних родственников к другим и лишь последние три года наконец-то окончательно прижился у дяди Михаила. Алексей знал загодя, что ежели поведёт дружбу с Фёдором, то наживёт себе недругов в лице князей Голубых-Ростовских. Да, отмахнувшись от этой «печали», он сказал:
— Федяша, ты проводи нас завтра в Покровский монастырь. Хотим посмотреть, как живёт братия.
Фёдор и ответить не успел, как из храма вышел князь Василий и со словами: «Пора, пора нам, други, к застолью», — увлёк Алексея и Ксению с паперти собора.
На другой день в послеобеденную пору Алексей пришёл-таки на подворье Колычевых, но был один.
— Батя Ксению не отпустил. Сам князь их в монастырь повезёт, — поведал он.
— Да ты не горюй, всё верно. Отец за честь дочери болеет.
Фёдор собирался недолго. Вместе с холопом собрал суму заплечную, харчей туда положил, баклагу хлебной водки — вот и сборам конец.
Шли не спеша, разговор завели. Фёдор спросил:
— Ты, Алёша, заниматься чем думаешь?
— Одна у меня стезя, как у батюшки, у деда и у всех Плещеевых, — к воеводству пойду. Десятским уже определён.
— А ежели семеюшкой обзаведёшься, тогда как?
— Всё едино. Россиянки терпеливы. У половины из них мужья в походах да в сечах жизнь проводят.
— Это верно. А я вот думаю о мирской жизни. Чтобы земля, лес, река всегда доступны были. Чтобы хлеб выращивать, в лес за зверем ходить, за грибами, в реке рыбу ловить — всё так просто, всё по-божески.
— Ты, Федяша, не тешь себя подобными благими желаниями: как пить дать ждёт тебя государева служба.
— Ну прорицатель ты, Алёша. Я и сам о том задумывался. Да буду тогда проситься в Посольский приказ.
Дорога шла лесом. Красиво в нём было, тихо. Алексей залюбовался им и сказал:
— Слушай, Федяша, а давай не пойдём в монастырь. Скучно там для нашей поры. Вот смотри — тропа, лоси, поди, протоптали. Уйдём за ними следом. Там снег растопчем под елью, палюшечку устроим, славно посидим возле огонька! У меня и кресало с трутом есть.
