Рики прогнал назойливую картину, где бледный Волдеморт, одетый по-охотничьи и с винтовкой, залег в засаде в болоте и валяется так годами, рассчитывая, вдруг да мимо когда-нибудь пройдет достопочтенный Альбус Дамблдор.
«И что теперь, апельсины не есть?» — усмехнулся он.
«Как ты примитивен, — зашипел в ответ зловещий голос. — Таким, как ты, не перевернуть мироздание грандиозными замыслами…».
«Отвали! Нет у меня грандиозных замыслов, — рассердился Рики, — и я не стану переворачивать мироздание. Пусть стоит».
«И я о том же», — продолжал ворчать Темный лорд, а поскольку его никогда не волновало, согласен юноша его слушать или нет, принялся излагать свою точку зрения на то, как надлежит достигать величия. Мог бы и не стараться — весь его жизненный путь и без того был у Рики как на ладони.
«Ты щадишь себя и всех вокруг, и за это поплатишься», — обещал Волдеморт, и хотя Рики был принципиально с ним не согласен, рассуждения Лорда вызывали в нем смятение духа, и оттого так сразу у него не находилось логичных возражений.
Пит, которому он пожаловался, не находил в этом ничего страшного и посоветовал вообще не вступать в дискуссии. По его мнению, это была пустая трата энергии.
— Ты видел сектантов, которые ходят по улицам с брошюрками? — сказал он. — Если ты с ними заговоришь, потом будет очень трудно отвязаться. Также с твоим болтуном — чем меньше времени и внимания ты ему уделяешь, тем лучше.
Лорд очень обиделся. Хотя Рики давно высказал ему, что считает его команду Упивающихся смертью чем-то вроде радикальной секты, состоящей сплошь из редкого сорта придурков, не способных разглядеть своей же пользы и себя не уважающих, Назойлик даже в своем маловыгодном положении продолжал гордиться их преданностью.
Совет брата показался парню стоящим, хотя бы потому, что он сам не хотел уделять внимание вредоносной сущности. И Рики старался. Он не уклонялся от компании, не далее как сегодня перед ужином они втроем, вместе с Марком, играли в лото. Волдеморт и тут пытался вклиниться — но парень от него отмахивался, как от назойливого собеседника.
Тем более, Назойлик завел свою старую пластинку, а ребята обычно рассказывали вещи куда более приятные, и, как правило, Рики еще не известные. С Марком, например, прошедшим вечером было очень интересно: он рассказывал о Китае, о своей работе и всякого рода курьезных случаях, происходящих с ним.
— Между прочим, на Востоке знать не хотят нашей вседозволенности и распущенности, — говорил он одобрительно. — Если ты, к примеру, одет чуть не так, как положено по трафарету, с тобой иметь дела, скорее всего, никто не станет. Орать там вообще не принято, это ужасная невоспитанность. И все время все улыбаются — вот уж к этому я до сих пор не привык!
