Валентина Георгиевна своей аккуратной ручкой, одетой в медицинскую перчатку, протянула мне небольшую емкость с грязновато-белой жижей.
- Что-то волшебством он не пахнет, а, скорее… - я взяла баночку в свои руки и поднесла поближе к носу, - скорее, дермецом попахивает.
- Таня! - Валентина Георгиевна была слишком культурной дамой и подобные словечки, без которых мой словарный запас заметно бы обеднел, всегда вызывали в ней маленький шок. - Прошу, не выражайся. Ты же девочка и подобные слова, поверь, совершенно не красят твою речь. Можно ведь просто сказать что запах неприятный, что он… он специфический…
- Ну да, и очень напоминает запах собачьих экскрементов. Так лучше?
Валентина Георгиевна огорченно вздохнула:
- Ладно, дело ваше, юная леди.
- А что опять-то не так, я ведь не сказала ничего дурного? Ну если все ваше «волшебство» попахивает…
- Татьяна, достаточно. Я вас прекрасно поняла. - Валентина Георгиевна одной рукой схватилась за голову, другой выхватила у меня из рук свое «волшебство». - Идемте.
Оставив комнату с разными прибамбасами, микроскопами, пробирками и двумя трудящимися над очередными разработками сотрудниками, мы прошли в другое, более знакомое мне место.
Небольшая комнатушка с огромным окном, максимально заполнявшим ее светом; столом, кушеткой, парой стульев и полок; была тем самым местом, где мне на рожу наносили всякие разные волшебные зелья. Меня приводили сюда, вначале мазали совсем крошечный кусочек самого незаметного участка кожи; затем, по истечении определенного времени, не дождавшись негативной реакции в виде покраснения или опухоли или зуда, щедро размазывали разноцветное дерьмо по всей моей непривередливой роже. Когда это происходило, я не редко слышала со стороны некоторых сотрудников некое шипение, что-то вроде: «Надо же, от этой фигни даже у нашей Машки кожа выгорала, а у этой реакции ноль». Один раз даже звучало: «Наша Муся сама себя до смерти зачесала после того, как мы забыли с нее смыть это», но на меня их каши-малаши не производили никакого эффекта. Сотрудникам данной лаборатории просто не было известно то, что знала я: Маша и Муся, скорее всего, были их любимицами, хоть и выполняли роль подопытных крыс. Меня же не любил никто в целом мире и даже их дерьмовые крема не желали вступать со мной ни в какие взаимоотношения.
- Твои ощущения? - прозвучал милый голосок Валентины Георгиевны после того, как на нижней части моей щеки оказалась капелька вонючей смеси.
