Я вновь вспомнила о своей подруге. Тамара поменяла не одного полового партнера, но в такое дерьмо не попадала. А мне хватило расслабиться со вторым мужчиной в моей жизни и вот результат.
За неделю своих раздумий я решила оставить ребенка, и, почти себя убедила, что все у нас с Андреем будет хорошо. Вот только я никак не ожидала, такой реакции от будущего отца. Не могу сказать что между нами была настоящая любовь, но ведь была же страсть и взаимное притяжение.
Было обидно и противно, а главное в голове всплыли слова папы – Сама эту кашу заварила, сама и расхлебывай. Интересно – а долго ли мне еще придется «расхлебывать» эту кашу?
Сидя на балконе с сигаретой, я беспомощно плакала. Плакала от обиды и сожаления, понимая, что жалеть обо всем случившемся за несколько месяцев, уже глупо, но все равно не могла остановиться. Мозг прорвало. Мысли. Мысли. Мысли…
В таком состоянии меня и застала Тома.
- Шуруп, что случилось? Вы что с Дроном поругались?
- Если бы.
Подруга присела рядом и участливо настроилась выслушивать, чтобы поддержать:
- Рассказывай.
- Я беременна.
Сама успев за неделю привыкнуть к этой новости я огласила ее практически без эмоций, а вот Томара была ошарашена, огорошена, обалдевшая:
- Как? Почему? А ты Дрону говорила? Шуруп!
- Молча. Последствия секса. Говорила, как видишь.
Без излишних объяснений я ответила на все поставленные вопросы, чем породила еще большее их количество.
- Ничего себе последствия! И что «папаша»? Он что отказался от ребенка? Он тебя обидел? Что ты решила? Ты будешь рожать? Как же ты будешь жить?
- Том, я ничего не знаю. Но… – на мгновенье остановившись, я продолжила, – я буду рожать.
Эти мои слова Тому вообще убили.
- Я сейчас удержусь от нравоучений, но уверена, что это будет твоя самая большая ошибка.
Тома не была многословной. Все сказанное ею меня потрясло.
- Как ты можешь такое говорить? Я не хочу быть убийцей.
- Убийцей она быть не хочет, а непутевой мамашей? Что ты можешь сейчас дать этому ребенку? Зачем он тебе? Тем более, насколько я поняла, Дрону он не нужен.
- Ты все правильно поняла, но ведь… – если честно, я не могла найти весомого аргумента, чтобы убедить подругу, да и себя за одно, в правильности такого решения, – дети, это дар Божий. Там, наверху, решили, значит, я уже готова к этому.
- Да что ты такое говоришь. А там, наверху, не знают, случайно, что матерью-одиночкой в наше время быть не так-то легко. Шуруп, тебе семнадцать, опомнись! Какие дети? Мы еще сами – дети, в какой-то степени.
