— Все ясно! Вы подвижники! Отняв у банков и у богатых предприятий доллары, вы, конечно, раздаете их неимущим и угнетенным! Как это трогательно! Да и разговариваете вы, как проповедники с ученой степенью докторов каких-то нравственных наук. Нормальному человеку вы даже в кошмаре не приснитесь!
— Вы угадали, мистер Вултон, мой друг Джеффрайс действительно имеет ученую степень. Он окончил два факультета. При этом он принес своему университету большую славу как чемпион штанги. Все члены нашей группы имеют высшее образование и полезную специальность. Нам не хватает писателя с таким художественным воображением, как ваше.
Вултон разражается издевательским смехом:
— Ха-ха-ха-ха! Да вы действительно канонизировали себя в святые! И все-таки вы налетчики! Ха-ха-ха!
Круглые глаза Джеффрайса становятся продолговатыми.
— Мы хотим беседовать вежливо. Однако придется обсудить ваши взгляды… Мы не компрачикосы, мы не уродуем детей. И взрослым мы не внушаем подлых чувств. Всем этим открыто занимаются другие люди…
Вултон бесцеремонно прерывает:
— Хорошо, я скажу вежливо. Свобода печати, радиовещания и так далее — это одно из выражений нашего американского географического своеобразия. У нас исторически создались особые нравы, обычаи и законы. Эта страна меняет даже внешний облик людей, создает иной, новый тип. У нас долихоцефалы становятся круглоголовыми и тому подобное. Мы гордимся всеми проявлениями нашего своеобразия, на нем покоятся богатство и мощь Соединенных Штатов, и мы всегда сумеем его защитить. А вы нападаете на наш национальный образ жизни. Вы подрывные элементы! Вы, наверно, коммунисты!!!
Джеффрайс пренебрежительно ухмыляется.
— Мы ничего не подрываем. Зачем этот вздор в деловом разговоре? Выслушайте меня спокойно…
Проваливается дело, ради которого они жарятся здесь, под яблоней, вместо того чтобы отдыхать в кафе с кондиционированным воздухом. Вултон уходит из рук, потому *что стал жертвой заблуждения. Джеффрайс решает набраться терпения и сделать последнюю попытку убедить Вултона. Он бросается в словесный бой. Он не собирается спрашивать Вултона, какое место в его теории счастливого американского географического своеобразия занимают безработица и некоторые другие факты. К таким социальным явлениям Джеффрайс равнодушен. Он излагает иные доводы:
— Мы не нарушаем никаких принципов нашего американского образа жизни, нашего географического своеобразия. Мы всецело за систему частного предпринимательства и свободной конкуренции. Не говоря уже о том, что мы всецело за принцип частной собственности. Только эту частную собственность мы, где можем, перераспределяем в свою пользу. Другие в нашей стране делают это открыто и в колоссальных масштабах. Все это правильно, иначе и быть не может, и не об этом речь. Речь о том, чем занимаются некоторые литераторы, кинокомпании, владельцы радио и телевидения. Всех их, вместе взятых, я считаю отвратительной бандой. Они, фабрикуют психопатов и садистов. Они толкают людей на ужасные поступки, внушают им страх и ненависть друг к другу. Они развлекают людей мучением и убийством себе подобных. Они разоряют и разрушают семьи. На их совести уже второе поколение изуродованных американцев. Перед продукцией этой банды беззащитны десятки миллионов честных американцев, и даже те, кто ее не читает, не слушает и не смотрит. Ведь они живут рядом с теми, кто уже отравлен ею. Скоро нельзя будет ни показаться на улице, ни спрятаться у себя дома. Вдобавок ко всему эта банда дает возможность целому миру, а не только коммунистам указывать на нас пальцем и утверждать, что наш — лучший в мире образ жизни — порочен! Эта банда наживается на антигосударственном и бесчеловечном бизнесе. Кто же на самом деле подрывной элемент? И эта банда делает свое дело легально, а наша группа нелегально!.. Мы не согласны с этой деталью нашего географического своеобразия. Это варварство!
