Вскоре произошел еще более странный разговор.
— Значит, меня вывезли из Парижа? — спросил Волгин, когда Люций как-то пришел к нему один. — Неужели я так долго находился в бессознательном состоянии, что даже не заметил переезда?
Он видел, что Люций в замешательстве.
— Вы очень долго не приходили в сознание, несмотря на все принятые меры, — ответил он.
— Где теперь находится мой друг и сослуживец Михаил Петрович Северский? — спросил Волгин.
— Михаил…
— Петрович, — докончил Волгин, — Северский. Работник Министерства иностранных дел СССР, секретарь нашего посольства во Франции.
— Его здесь нет, — ответил Люций.
Он внезапно заторопился и сказал, что необходимо возобновить излучение.
Оставшись один, Волгин глубоко задумался. Ответы Люция, его замешательство, поспешность, с которой он прекратил разговор, — все это свидетельствовало, что вопросы Волгина были для него неожиданны. Люций, очевидно, понятия не имел, кто такой Северский, и это было странным. Не мог же Михаил не интересоваться здоровьем Волгина, куда бы его ни направили для излечения.
В последующие дни Волгин не задавал никаких вопросов. В глазах Люция он видел напряженное ожидание и даже страх.
Волгин понимал, что пробуждение ото сна, в который погрузила его болезнь (может быть, это было беспамятство, а не сон), окружено тайной, которую хотят скрыть от него. Несомненно, на это были серьезные причины, и хотя он не знал, что это за причины, но решил подчиниться людям, так успешно лечившим его, спасшим ему жизнь.
В долгие часы одиночества Волгин старался свести воедино разрозненные звенья этой таинственной цепи событий, прошедших перед ним за время пребывания в куполообразном павильоне, но ничего связного и хоть отчасти правдоподобного придумать не мог.
Особенно часто мысль Волгина останавливалась на загадочной фразе, которую Люций произнес во время их первого разговора. Он хорошо запомнил эту фразу:
«У нас есть предположение… вся планета ждет разрешения этой загадки».
Что могли означать эти слова? Какая планета? Очевидно, Земля! Не мог же Волгин попасть на другую?!
Он до того запутался в своих догадках, что начал допускать и такую возможность. Однажды, когда перед его ложем поставили для очередной непонятной процедуры какой-то прибор или машину совсем уже диковинного вида, Дмитрий под видом шутки задал этот вопрос.
Люций явно не понял шутки и серьезно ответил:
— На Земле.
Он сказал это таким тоном, как будто считал вопрос Волгина вполне естественным.
