Меня уже откровенно несло, в памяти всплыли прошлые обиды на несправедливость бытия. Ректор съежился в своем кресле и смотрел на меня уже со священным ужасом в глазах, постепенно во взгляд начала просачиваться обреченность. Похоже, он прощался не только со своим теплым местом, но и с головой. Радован, еще недавно сидевший с самоуверенным видом, теперь старался слиться с мебелью и потихоньку сползал под стол. Я на мгновение возгордилась, что мне удалось толкнуть такую прочувствованную речь, что даже до мальчишки что-то начало доходить. Но все разрушила всего одна фраза, сказанная за моей спиной невозмутимым голосом со стальными интонациями, когда я закрыла рот, чтобы перевести дух:
– Что ж, несомненная правота в словах Маргариты Васильевны есть. Но при чем здесь мой сын?
Медленно обернулась, как единственная, стоящая спиной к входной двери, уже зная, кого там увижу. Черт! Вот теперь меня точно посадят, потому что оскорбление королевской семьи – это серьезно. Красавец Эдуард в сопровождении двух телохранителей прожигал нашу компанию тяжелым взглядом. Похоже, он уже мысленно подбирал для нас с Вениамином Савельевичем могильные плиты.
– Ваше величество, – вскочил со своего места ректор, обливаясь потом и ощутимо заикаясь. – Уверен, здесь какая-то ошибка и ваш мальчик ни при чем. Маргарита Васильевна просто слишком рьяно исполняет свои обязанности куратора по воспитательной части…
– Ошибки никакой нет, ваше величество, – проговорила я, не скрывая своего разочарования. Подумать только, у такого мужчины – сын мерзавец! А это значит только одно: сам он вряд ли лучше. – Радован уже не первый раз издевался над одной девушкой, что было замечено мною лично. Он ее оскорблял, подвергал риску ее здоровье, а сегодня потребовал, чтобы она пришла к нему ночью и стала его женщиной. А если не придет, угрожал устроить ей групповое изнасилование с участием своих подельников. Я понимаю желание Вениамина Савельевича замять скандал, но вы как отец обязаны знать, чем занимается ваш отпрыск. Налицо явные недоработки в его воспитании и непонимание того, что своим поведением он в первую очередь дискредитирует вас как короля. Думаю, вам как взрослому и умному человеку не надо объяснять, какая буча может подняться, если эта история просочится в прессу?
– Радован? – Эдуард окинул своего сына раздраженным и отнюдь не любящим взглядом. Парень побледнел еще больше, но в глазах появилось упрямство. Уверена, сейчас начнет доказывать, что ничего подобного не было.
