Гость из моря | страница 56
После пустынных вод Саргассова моря здешний подводный мир поражал бурным изобилием жизни. Разноцветные кораллы, похожие на окаменевшие цветы, колышущиеся заросли водорослей, пестрые рыбы одна причудливее другой…
У подводных скал толпами собирались толстые, упитанные губаны, объедая с них водоросли. Эти забавные рыбешки на вид казались ленивыми, но стоило протянуть руку, как они уплывали с завидной легкостью.
Среди ярко-красных, изумрудно-зеленых, коричневых и лиловых губок шныряли крабы, вспугивая крикливо раскрашенных рыб-попугаев.
Плывя вдоль рифа, я повернул голову — и обмер…
Из темной расщелины на меня смотрел совершенно человеческий глаз — задумчивый и слегка печальный, прямо-таки «со слезой».
Казалось, глаз этот был вставлен прямо в коричневато-серую скалу. Но вдруг скала стала словно таять и оседать на моих глазах, терять свою окаменевшую форму — так оплывает догорающая свеча.
А откуда-то из-под этой живой скалы ко мне неторопливо и настороженно потянулись три изгибающихся щупальца…
Осьминог!
Я отпрянул и поспешил к берегу. Нырять снова мне пока что-то расхотелось.
— Тут осьминогов масса, особенно возле рифа, — сказал Волошин, блаженно вытягиваясь на горячем песке рядом со мной. — Думаю, постоим у этого островка несколько дней. Не утерпят наши биологи. Тут для них раздолье, в этой тихой лагуне, И мы, глядишь, рыбки половим. Давно я мечтал ушицы попробовать из каких-нибудь экзотических «ангельских рыб» или кровожадных мурен!
— А мурены здесь разве есть?
— Где рифы, там и мурены. Любят в расщелинах посиживать да подкарауливать рассеянных литераторов. Самая для них лакомая пища, — ответил Волошин.
Из воды вышел Казимир Павлович и, стянув с лица маску, улегся рядом с нами.
— А вы здорово ныряете, — сказал я. — Промчались мимо меня, как акула.
Казимир Павлович прикрыл глаза ладонью от солнца и улыбнулся.
— Вас это удивляет? Я вообще неплохой спортсмен. И на лыжах бегаю, и боксирую маленько, и нырять люблю. Грешный человек, люблю и похвастать этим, потому что в молодости не отличался крепким здоровьем. Родители меня слишком опекали, от физкультуры в школе я увиливал. А потом спохватился и всерьез занялся спортом. По чеховскому завету: «Надо себя дрессировать!»
Сергей Сергеевич, читавший газету и явно не слышавший нашего разговора, вдруг громко чертыхнулся.
— Что вам не понравилось? — спросил его Бек.
— А-а! Наслаждаюсь номером «Майами-кроникл» двухнедельной давности.
— Ну и что?
