— Ах, еще один русский, — говорит он, и в его словах слышится двойной смысл. Он преднамеренно пытается оскорбить меня и Ноя, я слышала многое, но главное, что Джордейлы относятся к тем скользким людям, которые не будут хамить тебе прямо в лицо, но сделают это за твоей спиной анонимно. У моего менеджера есть хороший термин для такого явления — «Показать яйца в Twitter».
Он смотрит на нее, с таким выражением, словно почувствовал неприятный запах.
— Друг твоего отца?
Я чувствую, как Таша напрягается всем телом, она не хочет, чтобы я имел какое-то отношение к ее отцу.
— На самом деле, он друг Александра Маленкова, — отвечает она, подбирая правильные слова.
И его глаза заполняются холодом.
— Тогда откуда вы двое знаете друг друга?
— Мы давние друзья.
— В самом деле? — растягивая слова, спрашивает он. — Как интересно.
Я улыбаюсь почти без умысла, насколько могу.
— Да, русские, живущие здесь, как правило, все знают друг друга.
— По всей видимости, так и есть, — говорит он тоном человека, который вдруг заскучал от разговора. — Ну, нам уже пора. Наслаждайтесь серьгами, мистер Абрамович.
Я молчу.
— Приятно было повидаться с тобой, Ной, — тихо говорит мне Таша. Затем Оливер собственнически кладет руку ей на спину и уводит от меня. Внутри у меня бушует настоящий огонь дикой ярости и ревности, но трезвый голос рассудка твердит: «Оглянись вокруг, Ной. Сейчас не место и не время. Пусть думает, что он победил».
Я медленно выхожу из помещения на улицу. Закуриваю сигарету, затягиваясь. На самом деле, мне безумно хочется вернуться внутрь и придушить бл*ть этого мудака Джордейла. Вдруг кто-то выходит и встает рядом со мной. Я уже догадываюсь, кто это может быть.
— Ты напрашиваешься на войну, — говорит мужчина по-русски.
Я достаю пачку сигарет и протягиваю ему. Он берет одну сигарету, я подношу зажженную зажигалку к его лицу. Он обхватывает мои руки, чтобы пламя не погасло и затягивается. Огонь освещает его лицо и длинные, изящные пальцы. Странно, за все эти годы я ни разу не обращал внимания, что у него такие изящные пальцы, однозначно пальцы одаренного пианиста. Он поднимает голову, я убираю зажигалку в карман.
В течение многих лет я любил этого мужчину, как своего брата. Мы повидали многое, вернее прошли через многое — и плохое и хорошее, причем оба, плечом к плечу. Все называют его Александр, но для меня он всегда будет Зейном, моим братом по оружию.
Я затягиваюсь и медленно выдыхаю.
— Я его не боюсь.
