Я отворачиваюсь от измазанной столешницы. Я никогда не чувствовал себя таким одиноким, никогда в своей жизни. Я сажусь на диван и вытягиваю ноги. Начинает светать, она должна была уже приехать домой, звоню Сэму.
— Все сделано, — сухо говорит он.
— Где ты ее высадил?
— Недалеко, в соседнем квартале.
— Спасибо.
Я пью до тех пор, пока у меня не начинает двоиться перед глазами, но желание никуда не девается. У меня нет сил даже взглянуть на кровать. Я закрываю глаза и иду спать. Просыпаюсь от звуков на кухне. В голове стучат тысячи молоточков. Я вижу пустую бутылку, катающуюся по полу.
У меня вырывается стон, когда появляется Ирина.
Она входит в комнату, неся в руке блюдце.
— Nikolashka, — зовет она. Ее голос отдается у меня в голове гребанным колокольным звоном.
Есть старинное русское средство от похмелья — ломтик лимона, чайная ложка сахара и чайная ложка кофе с горкой.
Я отрицательно качаю головой, и режущая боль тут же простреливает висок.
— Nyet, — шепчу я.
— Или это, или haash, — в ее голосе не слышится ни грамма сочувствия. Бл*дь. Haash — это густое рагу из кавказской кухни, его варят в течение шести часов из требухи и ножек говядины, и добавляют туда, что может быть еще хуже, редьку и много чеснока. Я бы скорее умер, чем позволил хотя бы одной капли этого дерьма попасть ко мне в рот.
Я опускаю ноги на пол, но стреляющая боль отдается в голове.
— Черт, — ругаюсь я, обхватив голову руками и начиная ее укачивать.
Ирина терпеливо стоит рядом со мной с блюдцем.
Я протягиваю руку, беру ломтик лимона, зажимаю его сухими губами и медленно жую. Как только проглатываю, она удовлетворенно кивает и идет обратно на кухню. Я медленно поднимаюсь с кровати, нога за ногу отправляюсь в ванную комнату. Включаю душ и стою под горячими струями. Наконец-то кровь в моих венах начинает двигаться. Я начинаю ворочать шеей в разные стороны, потом плечами. Прошлая ночь как во сне. Я выхожу из душа, чищу зубы и голый иду в спальню.
Блики солнечного света через окна заставляют меня прищуриться. Я поднимаю глаза на неубранную постель. Таша была не сон. Я иду к кровати, хватаю постельное белье и тяну его к носу. Ее запах остался на нем, как ранний утренний туман на озере.
Я не могу просто так отпустить ее. Она принадлежит мне.
Я подхожу к окну и открываю створки. Ярко-желтый солнечный свет ослепляет на мгновение, а потом я вижу их. Предзнаменование. В голове я слышу голос своей бабушки, которая говорит:
