Однажды Галину, действительно, внезапно схватили на улице и привезли в уже знакомый кабинет для допросов. Представитель органов на этот раз веселился, объявив Галине, что если она немедленно не подпишет документ о согласии стать агентом НКВД, то её изнасилуют. В кабинет тут же вошли четверо уголовников, сорвали с девственницы одежду и распяли её голую на полу. И тогда девушка закричала от ужаса, обещая подписать бумагу, лишь бы не надругались над ней. Гале позволили одеться, и она трясущейся рукой поставила подпись под документом, из которого явствовало, что отныне она агент НКВД. После этого Галина обошла весь Иркутск, сообщая всем и каждому, что она Иуда и агент НКВД. Люди, выслушав её, отворачивались и, случалось, плевали ей вслед.
Теперь она стала для всех отверженной и уже не выходила из дома. Никогда и никого Галина не выдала. Но только висел уже над нею этот дамоклов меч — обязанность писать доносы, а иначе, пригрозили, её изнасилуют. Девушка теперь не вставала с колен и, заливаясь слезами, день и ночь умоляла Божию Матерь защитить её от насильников. Похоже, она действительно вымолила эту болезнь, ибо Галю вскоре парализовало. Долгие годы она была инвалидом и недвижимо лежала в постели. Сердобольные соседи кормили её с ложечки, а в органах постепенно забыли о ней. Кому нужен агент — живой труп?
А на Пасху 1946 года во вновь открытой Троице-Сергиевой Лавре опять торжественно зазвонили колокола. К парализованной Галине прибежала подруга:
— Галя, Галюшка, какая радость! Троице-Сергиеву Лавру открыли, и у преподобного Сергия опять звонят колокола!
— Преподобный зовёт! — сказала Галина и встала с постели.
Исцеление было мгновенным, только в непогоду болели ноги. Вот и уехала она тогда в Москву, чтобы быть поближе к преподобному Сергию Радонежскому, возвратившего её к жизни после долгого небытия.
***
В Москве Галина Викторовна стала духовной дочерью игумена Иоанна (Соколова) а после его смерти — отца Иоанна (Крестьянкина). Архимандрит Иоанн (Крестьянкин), как сообщается в воспоминаниях о нём («Память сердца» Смирновой Т.С.), называл старца Иоанна (Соколова) своим духовным отцом. А познакомились они так.
Однажды прихожане рассказали молодому священнику Иоанну (Крестьянкину), что в Москве появился Оптинский старец, только что освободившийся из тюрьмы. Но старец ли это или очередной самозванец? Свято место пусто не бывает, и в годы, когда томились по лагерям видные пастыри нашей Церкви, появились самозванцы-чернокнижники, выдававшие себя за «прозорливых старцев» и даже «пророков». Под видом старца мог, наконец, скрываться агент-провокатор, завербованный НКВД.
