– Так зачем, – строго спросил он, – к тебе этот болтун приставлен? Князья Ростовы никогда в соглядатаях не нуждались! Ты слышишь меня или нет? – Князь Николай Андреевич отлично видел, в каком состоянии пребывает его сын, и ему отлично было известно, что привело его в такое безутешное оцепенение. Смерть Параши! И он закричал: – В неведеньи пребываешь! Кому поверил? – добавил с некоторой обидой в голосе. – Этому конногвардейскому прохвосту поверил, а не своему отцу! Жива твоя Параша! Мать ее сгорела, а она жива. Жива, слава Богу, – закончил свою гневную тираду уже не так гневно и грозно. Перекрестился. – Ступай, – сказал чуть погодя. – Мне делом заняться надо.
– Она жива? – еще не веря сказанному, переспросил князь Андрей.
– Жива, жива, – скороговоркой проговорил старый князь, перелистывая какую-то конторскую книгу. – Ступай! – сказал недовольно, видя, что князь Андрей все еще никак не может отойти от потрясения.
– Так я… – не договорил фразу князь Андрей и порывисто направился к двери.
– Постой! – остановил его старый князь. Остановил вовремя. Несомненно, князь Андрей в горячке наговорил бы Бутурлину такое, что только двумя пистолетами потом отредактировать можно.
– Вот что… – начал наставительно говорить сыну князь Николай Андреевич, но тут в кабинет вошел его секретарь Христофор Карлович Бенкендорф. Разумеется, он не просто так вошел. Старый князь его вызвал, нажав случайно или в забывчивости на потайную кнопку, вделанную снизу в крышку стола. Раздосадованный его появлением князь замолчал, но прочь прогонять не стал, да это было и не возможно! А казалось бы – чего проще? Так прогнать или извиниться – сказать Христофору Карловичу, что ошибся и случайно, по забывчивости вызвал его к себе звонком в кабинет. Христофор Карлович не обиделся бы и удалился. Но это было не в правилах князя. Он приучил всех – и, главное, приучил себя, что он никогда не ошибается.
– Христофор Карлович, надо сделать внушение управляющему, – обратился он к своему секретарю, не переставая читать и делать пометки в конторской книге. – Он опять напутал в свой карман! Тех лошадей ему напомните.
– Гнать его надо! Что с ним, вором, церемониться? – решительно заявил Христофор Карлович.
– Ох уж ваша остзейская непреклонная честность! – захохотал старый князь. Христофор Карлович происходил из остзейских немцев. Его ясный ум не мог постичь, зачем воровать, если рано или поздно поймают?
– Непременно прогнать!
