- Как же ты картошку потащишь, когда сам еле идешь? Эх, ты!
А Ромашке очень хотелось командовать. Он кричал:
- Ать-два! Стройся!
И шагал впереди, воображая, что ведет полк солдат.
Но дорога была узкая, в колеях стояла вода, и ребята шли вразброд, шлепая и скользя по грязи.
- Сам стройся, - отвечала ему Стенька, - а нас ноги не слушаются!
Ребята шли бодро, весело и не заметили, как добрались до шоссе. Мокрый асфальт блестел издали, как темно-серая неподвижная река. Машина, словно в воде, отражалась в нем.
- Готовь мешки! - скомандовал Ромашка. - Готовь тару - ведра, кошелки, фартуки! Стройся!
Обратно шли молча. Было тяжело нести. И больше глядели под ноги, чтобы не поскользнуться да не рассыпать картошку в грязь. Шли друг за другом. Сзади всех шагал Трофим. Сапоги его совсем замучили. Но он тоже тащил узелок с картошкой.
Домой пришли уже поздно, в сумерках. Груня устала. У нее болели плечи от мешка с лямками. Как тепло, как уютно показалось ей в их убогом жилище, и какая сладкая свекла была в этот вечер за ужином, и каким мягким был матрац, набитый соломой!
А Грунин отец долго не спал.
- Ну что ж, значит, картошку посадим, - бормотал он про себя. - А как посадим? Пахать-то чем? И на чем пахать? Да, задача!
И вспомнились председателю прежние весны. Деревня, как улей, гудела. Сразу восемнадцать лошадей выходило тогда на поле. Тут навоз возят, там пашут, тут боронят, там яровые готовят, на гумне, под навесом, сортировка шумит с утра до ночи! Эх!
Курил, вздыхал. А потом снова:
- Уж как-нибудь да посадим. Придется поле лопатами вскапывать. Что ж теперь делать! Уж если весну упустим, то колхозу нашему крышка. Тогда разбредайся кто куда…
Отцовы слова испугали Груню.
…Разбредаться кто куда?
Как это - кто куда? Значит, пойдут все в разные стороны, в чужие деревни. Стенька, скажем, на Нудоль, Ромашка - в Петровское, Женька - в Грешнево… Сама Груня, может, куда-нибудь в Татищево…
Все разойдутся в разные стороны и больше не увидят друг друга. А Городище запустеет, зарастет бурьяном, иван-чаем. Иван-чай любит расти на пожарищах.
И дорога зарастет… И они со Стенькой не будут весной шлепать по воде, так чтобы брызги летели выше головы, и доставать из калужины желтые цветы. И летом не пойдут на вырубку за ягодами. И не будут играть в шалашике за огородом. Как они там играли, бывало! Там и сейчас все хозяйство цело - чураки вместо стульев, и стол из чурака, и посуда из глины в соломе спрятана…
