- Разве так можно драться? Разве так можно драться?
Гамов, встав с нашей помощью на ноги, сразу успокоился. Я еще не привык в ту первую встречу к мгновенным переменам его состояний - и меня поразило, как быстро он перебросился от звериной ярости к почти безмятежному хладнокровию. Он аккуратно вытер залитое чужой кровью лицо, дико выкаченные еще минуту назад глаза глядели уже спокойно, почти весело. Он протянул руку Вудворту.
- Вы нас выручили. Благодарю.
Вудворт без охоты взял руку Гамова. Он еще не забыл их резкий спор у Бара. Он был не из отходчивых.
- Что делать с подонками? - Он показал на парней.
- Сдадим в полицию, там дознаются и о сбежавших друзьях, - предложил я.
- Отпустим, - решил Гамов. - Что им полиция? Каждый не раз прохлаждался в полицейских камерах. Но я раньше поговорю с ними. Вставай! - приказал он, толкнув ногой лежачего.
Мой противник, еле держась на трясущихся ногах, уже не стонал и не прижимал руки к животу, но опухшее лицо и безумные глаза показывали, что боль от жестокого удара не проходит. А верзила, дравшийся с Гамовым, выглядел еще хуже - лицо было залито кровью, правая рука повисла. И он все твердил с рыданием:
- Разве так дерутся? Руку выломал, рожу перекусал, как бешеная собака… Люди вы или не люди? Так же нельзя драться!
- Замри! - велел Гамов. - Не испускай скверных звуков. Слушайте меня, остолопы. Моя фамилия Гамов. Запомнили? И если когда-нибудь увидите меня издали - бледнейте, теряйте голос - и бежать! Понятно?
- Отпустите, в больницу надо! - простонал мой противник.
- Бледнеть, терять голос - и бежать! - повторил Гамов свой странный приказ. Ни я, ни Вудворт понятия не имели, какую грозную правду грядущих действий предвещают его слова. Гамов стал впадать в новое бешенство. - Кому велел потерять голос? Не плакать и не охать! Всем в стае передать: иду на вас, трепещите! Теперь наутек!
Наутек оба парня не бросились, но и задерживаться не захотели. Гамов засмеялся, глядя, как они ковыляют. Мы с Вудвортом переглянулись, Вудворт пожал плечами.
- Нагнали на них страха! - с удовлетворением сказал Гамов. - Они теперь будут бледнеть и неметь, услышав о нас.
- О вас, - холодно поправил Вудворт. - Вы назвали только свою фамилию. Впрочем, ваша ярость в схватке, а также умение нашего друга Андрея Семипалова драться, - он церемонно поклонился мне, - произвели на наших противников гораздо больше впечатления, чем ваши театральные приказы.
Гамов возразил - и серьезней, чем следовало бы по обстоятельствам схватки с уличными хулиганами:
