- Все? - спросил я. - Тогда вопрос. Как именовать вас, Гамов? Вы сконцентрируете у себя необъятную власть. Для носителя такой власти нужно и особое титулование. Что вам больше нравится, Гамов? Король? Император? Президент? Генеральный секретарь? Председатель? Или, не дай бог, султан? Халиф? Богдыхан?
- Диктатор. Название отвечает власти, которую беру на себя.
В столице установился отличный день. «Отличный» по нынешнему времени означало только то, что не лили дожди, а тучи были не столь густы, чтобы сквозь них не просвечивало солнце. Я вышел из дому - мы оставили на замке нашу старую квартиру в Забоне и поселились временно в гостинице в Адане - с Еленой. Ей нужно было в госпиталь - испытывалось новое лекарство ее фабрики. Я шел в правительственный дворец.
- Пойдем пешком, - предложила она, и мы пошли пешком.
По случаю временного прекращения потопа на улице появились люди - сбивались в кучки, обсуждали перемены. Стерео еще не разнесло по стране мои изображения, я мог не опасаться, что меня узнают. Мы с Еленой пристали к одной группке.
- Полковник Гамов - военный! - кричал один пожилой мужчина. - Но что он понимает в гражданском управлении? Что, я вас спрашиваю? Взял власть, а зачем? Ни он, ни его вояки ни слова об этом пока не проронили!
- Обдумывают, что сказать, - возражал другой. - Надо же разобраться, что есть, на что надеяться…
- Устроили переворот, а заранее не знали, зачем свергают правительство? Это же несерьезно! Бедный Маруцзян, как у него дрожали губы, когда отказывался от должности!
- Ради переворота подбросили бы продовольствия, - печалился третий. - Окрасить начало правления хоть выдачей по норме, это шаг!
- А мне Гамов нравится. Племянник воевал в его дивизии, говорит - полковник душевный, его солдаты любят. А награда! И честь завоевал, и карманы полны! Родных повеселил, себе душу отвел.
- Выгода! Деньги принес! А для чего? В магазинах без карточек деньги ни к чему, а на рынок и наград не хватит. Зря хвастается твой племянничек. Узнают, что разбогател, налетят вечером гаврики - и плакали все награды!
Мы отошли от этой кучки, пристали к другой. Везде сетовали на тяжелую жизнь. Никто перевороту не радовался, никто не высказывал больших надежд.
- Твой Гамов знает о настроении народа? - спросила Елена.
- Если и знает, то недостаточно.
- Он мечтатель! Ваш новый кумир немного не от мира сего.
Гамов не был моим кумиром. И вряд ли Елена могла с первого знакомства понять такого сложного человека. Мы заседали опять «шестеркой узурпаторов». Я рассказал, что слышал. Гамов спросил:
