Я вышел на улицу, которая мне показалась главной. Она была кое-как вымощена на ширину в пару ярдов. По сторонам её стояли беленькие домишки. То и дело улочку пересекал деревянный навес или каменная дорожка, которые вели из дома в дом. Солнце уже опустилось, и улочка была в основном в тени, но благодаря белым стенам оставалась очень светлой, дома были свежей побелки.
Как местожительство, деревня не имела смысла: маленький островок не мог прокормить столько народу, если судить по количеству домов. Но я предположил, что поселение было основано в качестве прибежища пиратов: остров был почти неприступен, а находясь в конце цепочки островов, был удален от центральной власти, но близок к судоходным путям. Теперь же половину населения скорее всего составляли пенсионеры из Афин.
Я увидел на улице лишь черную кошку да девочку в белой юбочке. Никто из них не проявил ни малейшего желания иметь что-либо общее со мной. Очевидно, от человека в форме они не ждали ничего хорошего.
Потом мне попалась дородная женщина, и после трудных попыток изъясниться она указала мне дорогу в местную кофейню.
Я увидел открытый дверной проем, внутри было темно и не видно никаких столиков. Заглянув в дверь, я чуть было не упал через две ступеньки, которые вели внутрь. Я попал в темную комнату с деревянным полом, парой старых темных столов, несколькими стульями и короткой стойкой, а дальше полкой с бутылками. Это, похоже, был просто дом. Владелец вышел посмотреть, что там за движение имеет место. Я попросил пива и получил тепловатую бутылку за шесть драхм. Я выпил её одним махом и попросил ещё одну.
После этого я вспомнил о друге Никоса, который говорит по-английски. Я предельно дружелюбно и в вопросительном тоне произнес «Николаос Димитриу». Владелец кивнул, привел из комнаты в глубине мальчика и дал ему указания. Я заканчивал вторую бутылку, когда мальчик пришел с Николаосом. Его внешность оказалась для меня неожиданной: он был солидных размеров — с меня ростом и пошире в плечах, да ещё светловолосый. Он на мгновенье задержался в дверях, затем медленно подошел ко мне.
— Вы говорите по-английски? — осведомился я.
Он кивнул, затем медленно заговорил:
— Как поживаете? Меня зовут Николаос Димитриу.
Голос у него был несколько горловой. Он здорово загорел и, насколько я мог видеть в тусклом свете, был примерно моих лет.
— Джек Клей, — представился я, и мы обменялись рукопожатиями. Затем я спросил: — Вы что-нибудь выпьете?
