Карета замедлила ход и в конце концов остановилась напротив прочного на вид дома из красного кирпича. Номер двадцать семь. Нужно запомнить.
– Хорошее жилье. – То, что Эйва перевезла свою семью из тесных кварталов Нижнего Ист-Сайда сюда, было достойно восхищения.
– Спасибо. И хочу еще раз сказать, что я вам чрезвычайно благодарна за освобождение Тома.
– Не стоит благодарности. С нетерпением жду нашей встречи в следующую субботу.
Ее плечи напряглись, и она бросила на него пронзительный холодный взгляд, совершенно не вязавшийся со страстью, с которой она совсем недавно его целовала; этой страсти было даже больше, чем можно было бы ожидать.
– Очень великодушное предложение, однако я уже сказала, что категорически отказываюсь.
– Да, но я еще не назвал вам причину, по которой вы обязательно должны там быть.
– Вот как? И что же это за причина? – Губы Эйвы скривились в презрительной ухмылке, как будто Уилл был не способен сказать что-либо такое, что могло бы ее переубедить.
– Вы сделаете это потому, что я предоставил вашему брату работу у себя в офисе. Он начинает с понедельника.
Губы Эйвы приоткрылись, и она тихо ахнула.
– Вы дали Тому работу? А что он должен будет делать?
– Ну уж не шарить по карманам, это точно. Но он там надолго не задержится, если вы не приедете на митинг.
– Снова шантаж?! – возмутилась Эйва. – Вы когда-нибудь испытываете угрызения совести?
Уилл едва не улыбнулся. Не этот ли вопрос он сам задавал ей совсем недавно? К тому же она уже должна была знать ответ. Никаких угрызений совести, если речь идет о том, чтобы получить желаемое. На самом деле Уилл, как и обещал, уже телеграфировал во вторник в Общество исследователей медиумизма, хотя и не собирался говорить Эйве об этом сейчас. Пусть узнает, когда представители Общества приедут в Нью-Йорк и разоблачат ее.
– Нет, и в этом смысле мы с вами друг друга стóим. Вы и вправду поверили, что я буду играть по правилам?
На лице Эйвы появилось отвращение, но она, похоже, все-таки задумалась над его словами.
– Вы хотите сказать, что уволите Тома, если я не явлюсь на ваш нелепый митинг?
– Безусловно. – Ложь, конечно, но он уже нащупал ее слабое место: братья и сестра, – и собирался воспользоваться этим при первом удобном случае. – Причем вы должны остаться там на весь день. Никакого бегства сразу после парада.
В окне появилось лицо Тома. Он стоял на тротуаре и явно уже начинал терять терпение.
– Эйва, мистер Слоан, – позвал он. – У вас там все в порядке?
