– А Сэм где?
– Он лежит, – ответила Мэри. – Говорит, что ему нездоровится.
Грудь Эйвы сдавило знакомым узлом дурного предчувствия. Сэм был болезненным ребенком. «Слабая кровь», – часто говорила о нем мать. Эйва понимала, что все это полный вздор, но, как бы там ни было, двенадцатилетний Сэм болел чаще остальных членов их семьи. Она была уверена, что его самочувствие улучшится, когда они уедут из Нью-Йорка и Сэм сможет как следует отдохнуть на свежем воздухе.
Она прошла к спальне мальчиков и постучала в дверь.
– Сэм, дорогой, это Эйва. Можно мне войти?
Послышался приглушенный кашель, и Сэм сказал:
– Да.
Комната была окутана темными тенями. Оставив дверь открытой, Эйва зажгла газовую лампу у постели брата. На кровати под одеялами лежала худенькая фигурка, дрожавшая, несмотря на то что в комнате было тепло.
– Что случилось, Сэм?
– Пришлось уйти с угла. Мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание.
Эйва пощупала его лоб, убрав непослушные каштановые волосы.
– У тебя жар, ты весь горишь! Давно это с тобой?
– Со вчерашнего дня, – признался мальчик. – Прости меня, Эйва. Я вынужден был уйти, так и не распродав газеты…
Его голос дрогнул. Стоимость непроданных экземпляров вычиталась из жалованья. Издательства не принимали свой товар назад.
– О, об этом не беспокойся. Главное, чтобы ты выздоровел.
– Завтра я поправлюсь. Должен поправиться. Если я не выйду на угол, его займет кто-то другой.
Этот угол имел для Сэма очень большое значение, поскольку на оживленном перекрестке можно было продать сотню газет вместо десяти. И мальчик изо всех сил старался сохранить за собой это место недалеко от Бродвея и Визи-стрит.
– Ну хорошо, но только если тебе станет лучше. Нельзя рисковать твоим здоровьем. Ты ужинал?
– Нет, я не голоден. Мне хочется спать.
– Я сделаю тебе охлаждающий компресс, и ты должен будешь поесть. А потом можешь поспать.
– Эйва…
– Все, не скулить. – Она подошла к комоду и отыскала там кусок чистой ткани.
Туалет в коридоре они делили с семьей, жившей с ними на одном этаже. Эйва поторопилась туда, намочила ткань в холодной воде, а потом вернулась и сделала Сэму компресс. Наконец женщина тяжело опустилась на стул у кухонного стола.
– Трудный был денек? – Том уже доел суп и теперь потягивал пиво из стакана.
Появилась Мэри. В руках у нее была тарелка горячего супа, которую она поставила перед Эйвой.
– Спасибо. Садись, Мэри. Ты выглядишь усталой.
– Со мной все в порядке. Сидеть и шить не так уж тяжело. Не сравнить с тем, что делаешь ты.
