— Нам нужно остановиться, — резко сказала она.
Он снова поднял ее так, что в ней осталась только головка его члена. А затем грубо насадил на ствол.
— Нужно ли?
— Официант может прийти.
Нет, не придет, потому что Нокс, с помощью телепатии, приказал ему не беспокоить их. Но Нокс не мог не подразнить ее.
— Ты права, он может вернуться.
Он по-собственнически сжал ее заклейменную грудь, а потом жестко ущипнул.
— Тогда он увидит, как ты сидишь тут, а мой член глубоко внутри тебя.
— Вот и я об этом, — сказала Харпер. Однако ее беспокойство осталось проигнорированным. Он зачерпнул ложкой больше мороженного, но не предложил Харпер, а положил мороженое себе в рот.
Затем Нокс поцеловал ее, и, используя язык, накормил ванилью, прежде чем снова насадил Харпер на член.
Он то кормил Харпер, то проникал в неё членом снова и снова, доводя до безрассудства. Его руки умели убеждать, и знали, как касаться неё, сжимать грудь, зажимать волосы в кулак, обхватывать ее попку. И все это время Нокс ртом пожирал ее губы и шею.
— Я хочу лизать, пробовать и метить каждый дюйм твоего тела, — прорычал он с чисто мужским собственническим блеском в глазах. Снова насадив ее на член, Нокс закусил губу. — Моя.
Харпер так сильно нуждалась в разрядке, что была готова заплакать, но она попыталась перехватить инициативу.
— Нет. — Он пальцами впился в ее бедра, чтобы удержать их неподвижными. — Когда я захочу, чтобы ты меня оттрахала, я тебе скажу.
Ублюдок. Она покачала головой, когда он еще зачерпнул ванили.
— Я больше не хочу.
— Это не для тебя. А для меня. — Он съел мороженое. А потом накрыл ее сосок холодным ртом и жестко втянул. Лоно Харпер сжалось вокруг его члена, и Нокс застонал.
Она попыталась убрать его голову.
— Это жестоко.
У Харпер сердце подкатило к горлу от того, как Нокс лизнул ее сосок, а затем его укусил.
— Ты для меня самое важное в жизни. Знаешь об этом?
Харпер закрыла глаза. Она не очень внимательно слушала, когда он вытворял такие вещи.
Нокс пошевелил членом и резко повторил:
— Ты знаешь об этом?
Открыв глаза, Харпер сглотнула от дикого выражения собственничества на его лице.
— Да.
Он толкнулся в неё, словно вознаграждая за ответ.
— Ты никогда не избавишься от меня. — Он медленно поднял ее с члена, наслаждаясь тем, как ее лоно, словно изголодавшееся, хотело втянуть обратно его ствол. — Ты всегда будешь принадлежать мне. А твое лоно… — Он дернул ее вниз, снова в нее погружаясь. — Это лоно полностью и всецело мое и только мое. Верно?
