«Куда он, черт возьми, клонит?» – подумал полковник.
– Кто же, по-вашему, мог поговорить со мной? – спросил он.
Скубайд пожал плечами.
– Вы видитесь со многими людьми… Он еще раз осмотрел магазин.
– Для меня загадка, как воры будут продавать эти картины.
– Для них это действительно проблема, – кивнул полковник.
– А что бы вы сделали на их месте? – спросил капитан Скубайд. – В конце концов, вы, можно сказать, занимаетесь сходным бизнесом.
Лицо полковника густо покраснело. Бледным остался только глубокий длинный шрам.
– Вы позволили себе бестактность, капитан.
Чувствуя, что его неправильно поняли, Скубайд вскинул руки.
– Нет-нет, – запротестовал он, – это чисто абстрактный вопрос. Просто я хотел сказать, что если человек намерен продать такие ценные картины…
– …то он должен понимать, если он не полный идиот, что рынок очень ограничен и такая сделка неизбежно получит широкую огласку, – закончил его мысль полковник.
Капитан Скубайд задумчиво посмотрел, на него.
– Я сам полный идиот! Это совсем просто. Вы знаете, что больше всего удивило меня на месте преступления? Любительский почерк грабителей.
Полковник удивленно поднял брови, чтобы не показать Скубайду своего замешательства.
– Как это может быть? – спросил он. – Вы имеете в виду профессиональную работу, сделанную любителями?
Рокбрюн уже понял, куда клонится разговор, и решил сменить тему.
– Никогда не слышал о таких парадоксах. Может быть, стоит допросить Марселя Дюфора из «Голубого грота»? По его кухне вы сможете определить, является для него ресторан профессиональной или любительской деятельностью.
Скубайд рассмеялся, но его лицо тут же вытянулось.
– У Дюфора слишком большие связи, – сказал он, – однако кое-кому, возможно, придется наступить на хвост…
Полковник окончательно перехватил инициативу:
– Крупную награду назначили – двести пятьдесят тысяч франков.
– Пятьсот тысяч, – уточнил Скубайд. – Правительство удвоило сумму, выделенную страховой компанией. Ведь дело затрагивает честь нации. Вы же знаете, что Ренуар был предназначен для Лувра.
Следующая фраза показалась полковнику чересчур декларативной.
– Мне не нужна эта награда. Я хочу только найти картины и вернуть их неповрежденными.
– А я искренне желаю, – серьезно ответил Рокбрюн, – чтобы эта победа стала украшением вашей блестящей карьеры.
Капитан поблагодарил хозяина и собрался уходить.
– Если до вас дойдут какие-нибудь слухи… – начал он.
– Разумеется, – заверил его полковник.
Он проводил взглядом отъезжающую машину, но все еще не мог отделаться от чувства неловкости.
