Царь Леонид (вернувшись). На тебя не похож, но будет похож. Мы его воспитаем настоящим мужчиной. Ну, я пошел. Если что, знаешь, как меня найти. Я теперь по четным.
Синицын. Скажи, Михаил Николаевич, откуда у тебя это прозвище: Царь Леонид?
Царь Леонид. Ну, слушай. Это целая история… Ой, ведь меня такси ждет! Туристов сегодня невпроворот. Чао! (Убегает.)
Звонок в дверь.
Синицын. Прямо день открытых дверей!
Идет открывать. Возвращается с Грузчиком.
Синицын. Я вам говорю, что это какое-то недоразумение!
Грузчик. Зачем недоразумение? Вот квитанция (читает): товарищ Синицын Сергей…
Синицын. Дементьевич.
Грузчик. Точно. И адресок.
Синицын. Уплачено…
Грузчик. Ваш адресок?
Синицын. Мой… Чудеса какие-то!
Грузчик. Еще не то бывает. Заноси!
Двое грузчиков вносят платяной шкаф.
Грузчик. Куда ставить будем?
Синицын. Черт его знает!
Грузчик. Ну, вы тут с чертями посоветуйтесь, а нам пора. Вот вам ключики.
Синицын. Погодите, сейчас…
Грузчик. Ничего не надо. Чудеса так чудеса.
Грузчик и уходят. Синицын отпирает шкаф. Из шкафа выходит Роман.
Роман. Нравится? Это подарок!
Синицын (заглядывая в шкаф). А накурил-то!
Роман. Кончай там слезу пускать, а то я возгоржусь. А я тут ни при чем, честное слово.
Синицын. Ромашка…
Роман. Я тут ни при чем. Это все Димдимыч. Просто мне не спалось после твоего посещения, и я ни свет ни заря поехал к Димдимычу. Димдимыч ничуть не удивился моему раннему появлению, а когда я ему все свои сомнения выложил, он потребовал у жены свой парадный пиджак с боевыми орденами и медалями и повез меня в Управление госцирков. Там произошел неприятный разговор. В общем, смысл его заключается в том, что артист Роман Самоновский — безответственный гражданин, который хочет сорвать зарубежные гастроли советского цирка.
Синицын. А что Димдимыч?
Роман. Я Димдимыча таким никогда не видел. Вот тебе и говорящая статуя! Я даже испугался, честное слово. И по-моему, все там малость струхнули. Димдимыч побелел, рубанул кулачищем по столу, так что подпрыгнули все, какие там есть, телефоны, и страшным голосом, каким, наверное, командовал: «Батальон, в атаку, за мной!» — закричал, что не позволит извращать честный поступок советского артиста. «Любой ценой, — кричит, — хотите галочку поставить, а того не понимаете, что топчете дружбу двух наших артистов, ломаете их партнерство, нужное для советского цирка, для наших зрителей».
А потом опустился на стул и тихо так говорит: «Если бы не святая дружба мужская, никаких этих гастролей сейчас бы не было, и цирка нашего не было, и нас с вами, товарищи дорогие… это понимать надо».
