– Идет наш отважинский медведь…
Бушуев неторопливо шел к веранде по узкой песчаной дорожке, щелкая тальниковым прутом по листьям лопухов, густо разросшихся кругом – сад был в плачевной запущенности.
В складках белой рубашки его прятались багряно-голубые тени. Он шел и вспоминал отроческие годы: вот по этой самой дорожке он ходил к Белецкому за книгами… Как все здесь, в этом саду, ему знакомо и мило.
Ольга Николаевна мгновенно узнала его. И почувствовала, как радостно и в то же время тревожно забилось сердце. Да нет, не может быть! Это не он! Нет, он, он, он… Тот самый человек, которого она видела на пароходе. И он же – Денис Бушуев? Но как же так: как же он не узнал ее тогда, на пароходе? Но тут она вспомнила, что в больнице он еще плохо видел, а следовательно, не мог ее узнать и на пароходе.
В первую минуту Ольга растерялась ужасно. Она почувствовала, что краснеет, и, чтобы скрыть растерянность и смущение, отвернулась, потянулась через перила к увядающим цветам жасмина. Бушуев тяжело взошел на веранду, радушно и шумно поздоровался с хозяевами и повернулся к Ольге, сидевшей вполуоборот к нему. И в ту же минуту повернулась и она. Смущение ее прошло, и она приветливо, но сдержанно взглянула ему в глаза. Он тоже в первую минуту оторопел.
– Вы?..
– Да, я… – смеясь и протягивая ему руку, ответила она.
Спокойно, чуть улыбаясь, Ольга рассказала Анне Сергеевне и Жене о том, как они с Бушуевым ехали на одном пароходе и не узнали друг друга.
– А знаете, – снова повернулась Ольга к Бушуеву, – меня все время не покидала мысль, что мы с вами где-то встречались раньше, и это очень занимало меня.
– Наверно, ехал инкогнито, как он всегда ездит. Страсть как не любит, чтобы его узнавали, – сообщила Женя. – Денис, чаю?
Разговор стал оживленнее. Денис с Ольгой обменялись общими фразами о житье-бытье.
– А как ваша Танечка?
– Не забыли?
– Нет, не забыл, хотя многое из того, о чем мы с вами говорили в больнице, позабыл, честно говоря.
– Не мудрено.
И оба они – и Денис, и Ольга – стали как-то неестественно приподняты и оживлены. И это слегка бросилось в глаза наблюдательной Жене. Денис глаз не спускал с пушистой русой головы и сверкающей милой улыбки. «Какая она все-таки прелесть», – весело думал он.
Выйдя на кухню, чтобы в чем-то помочь Жене, Бушуев откровенно и восхищенно сказал:
– Какая очаровательная эта ваша Синозерская.
– Да, мы ее очень полюбили. Только, знаете, Денис, у нее много горя, я хочу вас предупредить. В тридцать седьмом расстреляли ее мужа и ее отца, мать умерла. Брат сослан, но бежал этой зимой из лагеря с Печоры и пропал без вести… Так что имейте в виду. И еще: у нее есть жених, который здесь, в Отважном. И это имейте в виду, между прочим.
