Детишки инсценируют всю взрослую жизнь, всю. Её белые стороны с поцелуйчиками, песенками, улыбающимися куклами с толстыми ногами без ягодиц, серые – с пелёночками, машинками, игрушечными посудками и прочими заботами, и другие. Они не знают ядовитого взрослого зла, отравляющего всё, но знают другое, не имеющее определения, но знакомое каждому, запретное. У них нет спиртного, сигарет и наркотиков, телефонов, они не пользуются…
Ненавижу «однокомнатные» квартиры, где в каждую дверь можно войти, не применив тарана или хотя бы монтировки. Когда мы переехали сюда – всё же более-менее… два этажа, но тем не менее – тишина и порядок, церковный уют, даже в сортире! Не люблю вашу… и засуху. Хочу расцветать!
Родителей дома нет – я одна! Хети (служанка), два месяца назад поехала к брату в Бирмингем и там умерла, а старина Боб ничего не услышит у себя и, копаясь хоть в гараже или даже в саду, даже не услышит, может прийти, но я его не пущу – закроюсь и пошёл вон!
«Зайдя выпить кофе в „Браун Хорс“, Беth зацепила…» нет, не то – я же их не зацепила, в смысле… Хотя, ладно. Зацепила в «Хорсе» двух парней, небрежно вскинув на плечико распрягшийся рюкзачёк и подтянув красненькие чулочки, доходящие практически до ляжек… ещё дальше на ляжки!.. она вытряхнула (оказывается) губную помаду и не заметив этого ушла. Они, конечно, прочитали и запомнили все надписи на её рюкзачке (сделанные лет 8 назад) типа Devil I wanna fuck you! Один сразу начал рассказывать о личности Шекспира, потом Уайлда, сбиваясь на интимные подробности. Второй «классно прикалывался», делая комплименты женской анатомии и всем «штучкам, украшающим её». Беth подумала, что ребята очень оригинальны и ей понравились. Они веселились наперебой, забегая даже ей наперёд. Вдруг Беth резко остановилась, они оглянулись – «Вы мне не требуетесь», они остановились, она ушла. Чувствуя какое-то неприятное волнение, двигающееся внутри вместе с физической неприятностью, когда даже не хочешь есть, не будешь спать от возбуждения и вообще не знаешь, что делать, и тут же просовывалась какая-то интересная свобода, как игра – нажал на кнопку – тебя истязают в аду, как красный пластилин, всё в огне, нажал вторую – и холодные, лазурные облака-амёбы касаются тебя и затекают во все поры, во все клетки, остужая – раздражая и наслаждая, и пошёл контрастный душ… Беth остановилась у входной двери, постояла, прижалась спиной, засмеялась и довольно сползла вниз, сев на корточки и свесив вниз голову так, что волосы лежали на земле. Потом догадалась, что так просидела полтора часа. Кто-то наступил на волосы – медленно подняла голову – никого, значит, сама.
