Китайский секрет | страница 28

— Наша тинктура! — горестно воскликнул Фюрстенберг.

Бётгеру не удалось бежать. За ним следили всё так же зорко. С ужасом он ждал возвращения князя.

«Моя тинктура, конечно, не сделала золота в Варшаве. Обман раскрыт — меня ждет виселица!» с отчаянием думал он. Его не радовали ни бархатные камзолы, сшитые ему придворным портным, ни роскошные обеды, приготовленные княжеским поваром. От страха у него тряслись колени, когда Фюрстенберг вернулся и позвал его к себе.

«Бедняга, — подумал Фюрстенберг, глядя на дрожащего алхимика, — он побледнел и исхудал в неволе от тоски». И князю стало совестно, что он не уберег пузырька с тинктурой от противной собачонки.

— Дорогой мой, — сказал он, — король просит вас еще раз сделать тинктуру. Пузырек, который вы мне дали… кха!.. гм!.. разбился.

— Разбился? — Бётгер чуть не подпрыгнул от радости.

— Вот письмо его величества! — сказал князь.

У Бётгера затанцовало сердце. Опасность пока миновала. Август писал ему, что алхимик может не торопиться с работой. Пусть «барон Шрадер» работает, как ему хочется. Все его желания будут исполняться. Но, пока секрет золота еще не в руках короля, барон не получит свободы.

Бётгер был рад, что получил отсрочку.

Бётгер стал прилежно изучать руду и горные камни, которые давал ему Пабст. Чирнхауз часто приходил к нему, и они работали вместе.

Дрезденские ученые стали собираться во дворце по вечерам. «Барон Шрадер» показывал им свои опыты и делился с ними своими новыми знаниями. Скоро все увидали, что «барон Шрадер», умный и способный химик, — на пути к большим научным открытиям. Увлеченный наукой, Бётгер опять забыл про алхимию. А когда он вспоминал, что король скоро снова потребует золота, ему становилось страшно, и опять казалось, что петля стягивает горло. Тогда, чтобы забыться, он устраивал праздник. Толпа молодежи наполняла залы дворца. Нарядные пары танцовали на лощеном паркете. Веселей всех бывал молодой хозяин, нарядный «барон Шрадер». Он выдумывал всё новые развлечения: маскарады, игры, веселые пиры.

Молодому дворянчику фон-Шенку Фюрстенберг поручил устраивать праздники для «барона Шрадера». Фон-Шенк метался, как угорелый, исполняя прихоти «барона». «Барону» ни в чем не отказывали, кроме свободы.

Иногда среди веселой пирушки Бётгер бледнел, смотрел куда-то стеклянными глазами и вдруг приказывал слугам тушить свечи, а гостям — убираться прочь.

Он удалялся в свою комнату. Если к нему входили, он впадал в бешенство. Самые неподходящие вещи летели в головы вчерашних собутыльников.