Китайский секрет | страница 20

В темноте безмолвно пылали печи.

Вернувшись домой, д’Антреколль наскоро нарисовал чертеж печи и докончил свое письмо к отцу Орри. Он написал ему все, что узнал про обжиг, но о своих приключениях хитрый монах умолчал.

Зачем ему было рассказывать всему свету, как он сидел в глиняной коробке и пролезал в дыру под забором?

Он отправил свое письмо в Европу на португальском корабле. Это было в 1712 году.

Заплывшие жиром глазки отца Орри закатились от восторга, когда он прочел письмо. Наконец-то секрет фарфора попал в руки иезуитов!

Он созвал ученых монахов в свою прохладную келью и торжественно прочел им письмо. Но ученые отцы только поскребли в затылках.

— Легко сказать — као-лин и пе-тун-тсе, а как это зовется по-христиански?

Отец Орри рассердился.

— Говорят вам, као-лин — это белая глина, а пе-тун-тсе — твердый горный камень!

— Белых глин много на свете, а горных камней — и того больше! — ответили монахи, поклонились отцу Орри и стали перебирать четки.

Тогда он передал письмо королевским химикам и физикам. Они долго ломали себе головы.

— А, может быть, у нас таких глин и камней вовсе не водится, — сказали наконец королевские ученые. — В Китае — одна земля, а у нас совсем другая.

Отец Орри написал д’Антреколлю, чтобы он прислал ему куски као-лина и пе-тун-тсе на образец.

Прошло восемь лет, пока д’Антреколль прислал второе письмо с образцами. Но образцы тоже не помогли французам.

Долго еще французские ученые сидели над письмами монаха и старались сообразить, как делается фарфор. Эти письма д’Антреколля сохранились до сих пор, но не им суждено было открыть европейцам китайский секрет.

Пока д’Антреколль бродил по Кин-те-чену, смотрел на пылавшие печи и распивал чай у мандарина, в Европе тоже не дремали.

Не успело еще первое письмо д’Антреколля попасть в холеные руки отца Орри, — еще португальский корабль, везший это письмо, огибал мыс Доброй Надежды, — а уже в Германии произошло событие, нашумевшее на всю Европу.

Дрезденская посудная фабрика вдруг выпустила чашки из настоящего, белого фарфора.

Кому и как удалось раскрыть старинную тайну? Сначала этого никто не знал. А мы, если хотим узнать, как это случилось, должны вернуться назад — к 1701 году.

В один серый октябрьский день Берлин был в большом волнении. Толстые бюргеры оживленно беседовали на улицах:

— Слыхали, сосед? Тысяча талеров тому, кто приведет к бургомистру этого шалопая! Тысяча талеров за мокроносого мальчишку, хе-хе!