Я был выше всех остальных, поэтому мог с легкостью видеть, что там происходило. В центре круга стоял грубый козел по имени Тайлер, темноволосый мальчишка, который всегда носил футболки с оборванными рукавами. Он держал за ворот рубашки худенького ребенка и вновь и вновь наносил ему удары кулаком по лицу. Маленький мальчик хныкал каждый раз, когда Тайлер его бил. На бедняге была разорвана рубашка — я отлично видел кровоподтеки желтых и синих оттенков. Его ребра проступали так отчетливо, что я мог с легкостью их сосчитать. Из его носа на землю капала кровь. Я оттолкнул двух маленьких девочек, аплодировавших всему этому.
Дети могут быть очень жестокими.
Взрослые могут быть ещё хуже.
Я выскочил прямо перед Тайлером и отвел свой кулак назад. Один удар в челюсть этому прыщавому хулигану свалил того прямо на задницу. Его голова с глухим звуком стукнулась о тротуар. Без сознания.
Я тут же почувствовал себя лучше, и хоть стремление к насилию постоянно, будто крыса, прогрызало каждую мою мысль и эмоцию, то теперь, после этого удара, я ощутил, как полыхающее пламя превратилось в огонек свечи.
Зажав свой окровавленный нос, паренек сидел на земле. Когда он убрал руку и посмотрел на меня, на его лице сияла самая большая и искренняя улыбка, а зубы были покрыты кровью, выглядя великоватыми для его рта. Не такой реакции я ожидал от избитого мальчика.
— Ты не должен был меня спасать. Я всего лишь позволил ему пару раз меня ударить, прежде чем усмирил бы боль, — его голос дрожал от каждого лживого слова. Слезы текли по щекам, смешиваясь с кровью на губах.
Круг детей распался, и они вернулись к игре в футбол.
— Я не спасал тебя, — перешагнув через него, ответил я.
Я уже уходил, когда этот малыш догнал меня у песочницы.
— Естественно, не спасал. Я и сам мог бы дать ему отпор. Но, черт, приятель, этот долбаный ублюдок оказался на заднице, — выругавшись, ребенок вскинул руки и последовал за мной, пытаясь соответствовать моим размашистым шагам.
— Ага, и что с того? — спросил я.
— Он хотел, чтобы я делал его домашку по математике, и вот что я скажу тебе. Я не чья-то чертова сучка! Поэтому я сказал ему отвалить ко всем чертям, — его голос звучал приглушенно, поскольку он все еще пытался остановить кровь, сжимая ноздри вместе.
— И это все из-за того, что ты сказал ему отвалить? Поэтому он начал тебя бить? — уточнил я, хотя и не сомневался в этом. Помимо херни между моей матерью и Джоном, мне требовалась лишь какая-то мелочь, чтобы мои кулаки начали чесаться от желания ударить что-то.
