У запутанных недр Скважины №1 не было от него секретов. До сих пор тени вели Шадрайта, словно преданные гончие, указывая ему дорогу по лабиринту проходов в камне и грязи, составлявших рукотворное подземелье Зартака. Они ни разу не покидали его. До настоящего момента.
При входе в секцию выработок, обозначенную как Нижний Западный 7-й, связь Шадрайта с демоническими призраками начала слабеть. Из варпа вторглась иная сущность, отгоняющая прочь указующие нашептывания. Известные и желанные для Шадрайта тени пропали, а на их место явилась совершенно иная тьма. Это было небытие пустоты, причиняющее боль ничто, где напрочь отсутствовали какие-либо сущности — как демонические, так и все остальные. Она заглатывала колдуна Хаоса, будто пасть какого-то колоссального голодного левиафана, забирая всю уверенность, которая в первую очередь и привела его на эту планету.
Впервые с тех пор, как силы Темных Богов раскрыли его врожденный дар и наделили его провидением, которым некогда обладал принявший мученическую смерть генетический предок, Шадрайт оказался по-настоящему один. Колдун бушевал, вымещая свою ярость на тех заключенных, кому не посчастливилось попасться ему на пути. Варп-коса скоро стала красной и мокрой. Эфирное пламя на ней слабо тлело.
Он заблудился. На Зартаке было лишь одно существо, которое могло такое сделать — существо, достаточно обученное и опытное, чтобы бросить вызов чудесным способностям Шадрайта. Сам Шадрайт никогда не встречал его прежде, однако Бар`Гулу доводилось. Бледный Кочевник, известный своим боевым братьям как Те Кахуранги. Демон трижды сталкивался с ним раньше, посредством разных смертных союзников. По словам Бар`Гула, космодесантник-библиарий был стар по меркам слабаков, все еще цепляющихся за Ложного Императора. Шадрайт признавал, что недооценил его. До сих пор ничему — ни смертному, ни кому-либо еще — не удавалось разорвать его связь с Бар`Гулом.
А еще, по словам Бар`Гула, Бледный Кочевник был ему братом.
Колдун Хаоса старался восстановить контакт со своим демоническим союзником. В окружавшей его безрадостной темноте пустоты он собирал сущность самой жизни — кровь. Словно какой-то кошмарный король троглодитов, он затаскивал жертв, по глупости забредавших ему навстречу, в пробуренную в скале пещеру и свежевал, сдирая плоть с костей и давя внутренние органы в красную пасту. Вскоре его доспех покрылся омерзительным слоем крови и грязи. Он сдирал с себя старую жесткую кожу и налеплял на ее место свежую, вырезая на растянутой плоти новые нечестивые руны и символы. Все это время он едва слышно декламировал фразы мрака — слова, которые даже сам прежде не осмеливался использовать, и от которых вывернуло бы наизнанку даже его братьев из Повелителей ночи, не говоря уж о любом нормальном смертном.
