Мы раз за разом повторяли эти упражнения, не отрывая взгляда друг от друга. Таша уже почти полностью пришла в себя, перестала напоминать приведение, глаза осмысленно заблестели. И... кинулась мне на шею в почти истерике.
– Тшшш, успокойся, а то все опять придется начинать с начала, – я чуть улыбнулась, поглаживая солнце по лопаткам.
– Спасибо, я... – голос Таши дрожит от слез, от истерики, от страха.
Я понятия не имею сколько времени прошло. Лишь затекшие ноги давали понять что сидим мы в таком положении немало.
Да подозрительная тишина вокруг. Шокированная тишина. Еще бы – никто и не подозревал о Ташином недуге. Но вряд ли кого-то остановило знание.
Накатила злость. И остановиться уже не могу. И не хочу. Впервые в жизни совершенно не хочу держать эмоции под контролем – я могу вытерпеть издевательства над собой, бесконечные насмешки и оскорбления. Но это уже перебор. Не лезет ни в какие рамки. И должно быть наказано.
На столе стоит кувшин с гранатовым соком. Полный, холодный, колотый лед еще не полностью растаял. Широкое горлышко. Как раз под мою ладонь.
Легко прикоснулась губами к щеке Таши, освободилась из объятий, чуть подтолкнула ее в сторону дивана. Никто не помешал мне подняться ноги, сделать четверть оборота, определить местонахождение зачинщиков. Вычислить их просто – это я сделала еще когда смотрела ролик, чувствуют свою безнаказанность, ублюдки. Он ничего не понял, он вообще не ожидал от меня такого выкрутаса. Все по заученному. Скомкать еще чуть влажное, но уже холодное полотенце что так удобно оказалось как раз под рукой, бросить в лицо Максу, скользнуть ближе, на расстояние удара острым каблуком в коленную чашечку, и от души, со всей силы злого замаха ноги заехать в открывшийся беззащитный из-за падения на колено, пах. А ноги у меня сильные. И холодное бешенство кипит в крови. Он даже не смог простонать от боли – просто перехватило дыхание. Приятно? Отлично! А также не сможет еще какое то время думать без боли о девочках.
Следующее движение – широкий размах полным кувшином с соком. Щедрая струя яркого темно-бордового цвета ровно и качественно залила всю группу приспешников Аллочки. И ее саму. Теперь ее нежно-лиловое коллекционное в стразах Сваровски платье восстановлению не подлежит. Несколько секунд растерянности дали мне фору во времени для еще одного действия.
Перекинула уже пустой кувшин в правую, более ловкую и сильную руку, и разбила стеклотару о край ближайшего столика. В руке как раз оказалось горлышко, с отбитым острым краем. И мне плевать на последствия. Большего бешенства и холодной злости в себе я не помню.
