Два мудреца в одном тазу... | страница 25

Если говорить о дружбе, то друзей у меня хватало во все времена. Даже в садике. Кое с кем я хороводил во дворе, а уж в школе от друзей отбою не было. То есть не хватало пальцев ног и рук, чтобы сосчитать всех. Именно так я думал, пока не сошелся с Вовычем. Тогда-то мне и пришла в голову грустная мысль, что не все то золото, что блестит. В том смысле, что настоящих друзей всегда немного и от приятелей они существенно отличаются.

Короче, с Вовычем нас сблизила ненависть. То есть и любовь, конечно, но ненависть все-таки в большей степени. Потому что оба мы любили Олечку Нахапетову и ненавидели ос. Вовкины осы обитали на даче, мои умудрились свить гнездо на балконе. Наглость, согласитесь! Прямо на родном балконе, на котором я в одних трусах любил позагорать и поваляться с книжкой. Там у нас полка такая высокая была, а на ней всякий строительный хлам — обои, пенопласт, доски. Из-за этих залежей мы и не разглядели появления осиного домика. Я игрушку какую-то искал, встал на табурет и нечаянно ткнул палкой в самое логово. Ох, они и взвились! От гудения у меня чуть обморок не приключился. А когда три или четыре осы влепили мне по укусу, я кубарем скатился с табурета и с воплем ворвался в квартиру. Тут и мама ничего не могла поделать. Только и успела, что закрыть окна и форточки. А вечером подъехал отец и, натянув зимнее пальто, варежки и ушанку, отправился воевать с осами на балкон. Его, кстати, эти полосатые звери тоже несколько раз тяпнули. Но в итоге мы все-таки победили, и гнездо было ликвидировано.

Словом, осиное племя мы с Вовычем оба недолюбливали, а много ли надо малолеткам для дружбы?

— Пчелы хоть мед добывают! — фыркал Вовыч.

— А эти только кусаются. И на помойках что попало подбирают.

— А еще ненавижу военные марши! — добавлял собеседник. — На парадах стоишь, слушаешь, как дурак. Мы ведь не слушать пришли, а танки смотреть!

— Ну… И песни еще… Где имена женские — тоже отстой, — подливал я масла в огонь. — Типа, Марина-Акулина-Константина…

— Константина — это ж это… — хмурился Вовыч. — Мужское же…

— Ну я, типа, для рифмы. Противно, когда не могут нормальных стихов придумать — вот и ноют про Наташ да Клаш.

— Ага. Я такие песенчушки тоже не люблю. Даже презираю…

Слово «презираю» меня тогда прямо добило. Это было пилотажем! Высшим. Сам-то я в ту пору еще никого не успел попрезирать. Как-то не додумался, что ли. Так что рука моя непроизвольно дернулась Вовычу навстречу.