Ольга даже всплеснула руками от негодования. На ее левой руке звякнули, соприкоснувшись, два тоненьких золотых браслета–подарок матери на совершеннолетие.
– Бесконечные бутылки… Да как ты можешь так говорить! – она запнулась, подбирая слова. – Там, там… вечность застыла в этих совершенных композициях. Такого чувства цвета, такой лаконичности и гармонии форм нет ни у одного художника его времени! Моранди смог…
Что именно смог прославленный тосканский живописец, Сергею узнать было не суждено. У Ольги заиграл мобильник и, прервав восторженную похвалу своему любимому художнику, она приступила к поискам телефона, как всегда непонятным образом исчезнувшего в недрах ее объемистой сумки. Звонила Катя, обеспокоенная долгим отсутствием подруги.
– Катя, не волнуйся, я скоро буду. Нет-нет, езжай прямо домой, я прекрасно сама доберусь. Не жди меня к ужину, я уже поела. Все, пока. До скорого.
– Катя? Это он «Катя» или она «Катя»? – с плохо разыгранной небрежностью поинтересовался Сергей. «Ревнует!» – с восторгом выкрикнул внутренний голос и Ольга охотно с ним согласилась.
– Мужчину бы называли «котя». Или я что-то пропустила в современном русском языке? – насмешливо ответила она. Отодвинулась, нечаянно задев его коленкой. – «Извини». Не хватало только на дешевые жесты перейти! И хотя расставаться не хотелось, заставила себя добавить: «Боюсь, что мне надо идти. Ты что-нибудь еще хочешь?» Сделала жест рукой, показывая официанту, что просит принести счет. Сергей облокотился на стол, рассматривал ее, выжидая. Оживленная, элегантная, уверенная в себе она нравилась ему еще сильнее.
– Как это «уже рассчитались»? – Ольга перевела непонимающий взгляд на своего спутника. Сведя к переносице темные брови, она с негодованием смотрела на довольного Сергея. —Так не поступают. Зачем ты это сделал? Я должна была вернуть свой долг.
Наклонившись к ее розовому ушку и еле сдерживаясь, чтобы не поцеловать его, он заговорщицки прошептал: «Ты в России, моя дорогая. У нас не принято, чтобы девушка платила. Как там говорится, «В Риме поступай как римляне, или еще проще – в чужой монастырь со своим уставом не ходят». И отодвинулся от греха подальше, чтобы ненароком не поцеловать или не прикусить пленительное ушко. «Давай, надевай свой пуховик. Прогуляемся немного»
– Но я не хочу быть тебе обязанной! – возмущенно заявила Ольга, развернувшись лицом к своему спутнику и глядя в его смеющиеся серые глаза.
– А я хочу, чтобы ты мне была обязана. – Негромко и неожиданно серьезно ответил он. И сощурился лукаво. – Вот приеду к вам в Европу – там ты за меня и заплатишь. – И, поднимая оброненную перчатку, добавил: – Фиалки не забудь. А то Моранди обидится.
