Но вспыхнувшая в неправедном гневе Ксюша уже ничего не слышала. Сдерживать свои эмоции (разве что перед папиком) Ксюша не привыкла. Упустить такой шанс! Были из Бан-8, собравшихся фоткали, и укажут поименно, а ее не было! Опоздала, трам-та-ра-рам! Могла бы засветиться в самом Бан-8, да и выглядит она сегодня на миллион долларов: выспалась, массаж удался на славу, да еще и на морозце прогулялась, глазищи вон как сияют!
– Ах чтоб их… – низкий глубокий голос Ксюши зазвучал в полную силу, посылая такие многоходовые трехэтажные пожелания в адрес городских властей, что даже говорливый живчик Петя Л., перебить или заставить замолчать которого не удавалось почти никому, затих, уважительно прислушиваясь к этому потоку кипящей лавы. Народ пододвинулся поближе, не желая пропустить ни минуты бесплатного и проникновенного зрелища.
– А в чем дело-то? Причем здесь городское правительство? – Лиза заботливо налила воды, подала стакан поперхнувшейся от наплыва эмоций Ксении, стиснув зубы, усадила ее в кресло работы известного немецкого дизайнера («плюхнулась, корова, чуть авторский экземпляр не повредила – оргстекло аж крякнуло»).
– Причем? – массивный платиновый браслет жалобно звякнул, когда увесистый кулак Ксении взметнулся вверх. – А кто долбанных гастеров разогнал? Видишь ли, неоформленные они. Да по мне, хоть орангутанги пусть приедут, лишь бы проблем не было! Весь двор снегом засыпан, вчера еще сугробы в метр на дороге. Я в зимний сад вышла, глянула – красота какая, даже с Мимишкой, йоркширчиком моим, сама во двор гулять вышла. Полчаса побегали, снег пушистый, искрится, арбузом пахнет. Красотища!
Ксюша внезапно замолкла, воспоминания о каникулах в занесенной снегом по самые крыши уральской деревне, о ледяных горках, о бабушкином козьем колючем платке, который она нечаянно подпалила, прижавшись спиной к раскаленной потрескавшейся печке, ударили прямо в сердце. Некстати ударили, не вовремя. Усилием воли стерла их из памяти. Перевела дыхание, снова сорвалась на крик.
– И дальше что? Где красота и где проблемы? Мне ехать, водителей как назло отпустила, а проезд завален! Сугробы!! Мой Мазератти не для сугробов! Где гастеры? Кто убирать будет?» (Прочувствованные пожелания в адрес городских властей возобновились с новой силой).
– Слышь, красавица, хорош горлом брать! – во внезапно наступившей тишине голос Сергея прозвучал особенно отчетливо. Присутствующие невольно расступились, пропуская вперед высокого обветренного мужчину в оливковом твидовом пиджаке в классическую елочку. Знающие люди с первого взгляда заценили и фирму-производителя, и стильный лоск в виде легкой помятости.
