Спустя примерно пятнадцать минут хмурый лейтенант вышел к нему, молча вернул письмо и карту и предложил пройти внутрь в сопровождении одного из бойцов. Еще пять минут пути по правительственному кварталу, и они вышли к зданию Совета, обогнули его слева, минуя главный вход, и направились к одной из дверей для охраны и персонала. Пройдя узкими коридорами, они вынырнули из двери с надписью «Служебный вход» и направились к лифтам, находящимся прямо перед ними.
Солдат молчал всю дорогу. Изредка хмуро поглядывая на Ивора, как бы не понимая, что этот бедно одетый старик забыл в здании Совета и почему советник хочет его видеть, он все же подчинялся приказу и вел хирурга в кабинет Харриса, минуя главный вход — подальше от любопытных глаз.
Они поднялись на третий этаж и прошли длинным коридором с мраморными полами и антикварными светильниками под потолком. Дойдя до массивной двери из темного дерева — Ивор не смог на глаз определить его породу, — солдат аккуратно постучался, выдержал паузу и, открыв дверь, сделал шаг внутрь.
— Советник Харрис, — поприветствовал чиновника солдат, — Майкл Ивор здесь, как и приказывали.
— Спасибо, — Харрис сидел за небольшим письменным столом справа от двери, спиной к стене, — возвращайся на пост, боец.
Сохраняя хмурое выражение лица, Харрис проводил солдата взглядом до двери и после того, как тот вышел в коридор, поднялся со своего места и запер кабинет на ключ. После он предложил Ивору повесить пальто на спинку кресла, а сам подошел к панели управления помещением и открыл музыкальный каталог. После нескольких движений пальцев из встроенных в стену динамиков полилась мелодия двадцать третьего концерта Моцарта. Харрис замер у стены и насладился первыми секундами записи, а после обратился к Ивору:
— Вот теперь можно и поздороваться! — коллеги Харриса по Совету сказали бы, что в этот момент перед ними предстал другой человек. — Здравствуй, Михаил! — сказал он на корявом русском.
Михаил Николаевич Иверенев, а последние три десятилетия — доктор Майкл Ивор, только улыбнулся этим попыткам советника поприветствовать его на родном для него языке и молча обнялся со старым другом.
— Джеймс, ты бы мог и машину за мной прислать, — саркастично заметил он уже на английском. — Пешие прогулки, конечно, полезны, но уже не в моем возрасте.
— Ну, извини, конспирация, — ответил с улыбкой Харрис. — Конечно, рано или поздно до армейского командования дойдет информация, что ты был у меня. А может, и не дойдет. Чаю?
