и де Рюкмана
[166], приписав им убийство президента, поджог флота и все бедствия Греции.
Оправдание Гриваса.
Вследствие этой блестящей речи Гривас был оправдан и торжественно доставлен в дом господина Колеттиса. Здоровая часть нации стонала и сожалела о том, что регентство доверило важнейшие государственные посты якобинцам, превратившим Грецию в арену всяческих преступлений, совершаемых ради прихоти нескольких негодяев.
Позиция Российской миссии.
В этих обстоятельствах российская миссия заняла блестящую позицию. Она направила полную достоинства и умеренности ноту и потребовала удовлетворения за оскорбление, нанесенное адмиралу и представителю двора.
Полученное удовлетворение.
Регентство не могло не дать частичного удовлетворения этому требованию, сделав выговор судьям и освободив Скуфоса от должности, чем оказало ему плохую услугу. Оно осыпало Императорскую миссию жалобами и не скрывало своего недовольства тем, что ему пришлось выступить против мегарского героя, пожелавшего огнем и мечом утвердить царство либерализма. Между тем, позиция представителя Императора в этих обстоятельствах была вполне естественной. Ему предстояло либо остаться пассивным наблюдателем убийства русского подданного и взять на себя тяжелую ответственность, либо потребовать наказания виновного. Он принял второе решение. Регентство, вместо того, чтобы к нему придираться, должно было быть ему благодарным. В самом деле, преступления Гриваса были достаточно засвидетельствованы многочисленными жалобами опустошенных им провинций, а бегство Магниатиса, которому способствовали государственные служащие, продемонстрировало качества людей, коим регентство оказало доверие. Оно могло воспользоваться подходящим случаем, чтобы достойно выступить против нахлынувших революционных принципов и наказать негодяя, чьи разбой и убийства уже навлекли на него проклятие общества. Таковы должны были быть действия регентства, но предубежденность сбила его с толку.
VI. Разногласия среди членов регентства
Могущество графа д'Армансперга.
Стремясь сохранить достигнутое благодаря покровительству Англии превосходство, председатель регентства упорно трудился ради упрочения влияния этой державы в Греции. Он ничем не пренебрегал для достижения этой цели, но к несчастью для него, его власть не имела корней в самой нации. Она дерзко простиралась на всю Грецию, но достигалось это скорее осуществляемым его наместниками террором, нежели его влиянием на умы. Словами «свобода» и «конституция» не злоупотреблял почти никто из простых людей. Произвол начал проявляться во всей своей мерзости, и большинство греков, оправившись от революционного восторга и придя в ужас при мысли о будущем, которое он готовил их стране, сделались либералами лишь по видимости.
