Предубеждения графа д'Армансперга.
Господин граф д'Армансперг прибыл в Грецию, имея глубокие предубеждения в отношении покойного президента, его брата Августина и их сторонников. Преступление первого заключалось в его явном превосходстве, дурное мнение об остальных помог ему составить господин Тирш, описывая их, в особенности Колокотрониса, в таких черных красках, что еще до своего отъезда из Мюнхена д'Армансперг считал их негодяями, достойными смертной казни. Утверждают, что Тирш представил ему графа Августина как честолюбивого человека, который всеми силами стремился присвоить себе высшую власть в ущерб королю Оттону, а его сторонников – как шайку испорченных и неугомонных абсолютистов, бывших слепыми орудиями его амбициозных планов и ярыми врагами баварцев. Что же касается мегарских повстанцев[147], то это были верные друзья свободы, подлинные конституционалисты и невинные жертвы, гонимые за свои принципы и преданность баварскому королевскому дому.
Инсинуации англичан.
Такова была полезная информация, которую господин председатель регентства почерпнул у своего друга Тирша. Столь неопровержимые доказательства не оставляли ему выбора. Повстанцы были либералами – этого было достаточно для его благосклонности, и посему их необходимо было взять под опеку.
Господин Гейдек, обиженный на графа И. Каподистрию и его сторонников, дал выход своей ненависти и без особых размышлений присоединился к этому мнению. Остаток стыдливости помешал господам Мауреру и Абелю высказаться на этот счет, они хотели изучить обстановку на месте, прежде чем принимать решение.
Но господин Лайонс[148], капитан английского фрегата «Мадагаскар», доставившего короля и регентство из Триеста в Грецию, рассеял их сомнения. Он в точности подтвердил заключение господина Тирша и убедил их принять, не сомневаясь, под свое особое покровительство конституционалистов, которые, по его мнению, были наиболее выдающимися и влиятельными людьми в Греции. Поддавшись на это, господа регенты решили покровительствовать этой партии в ущерб другой.
Достигнутое им влияние.
Окрыленный этим успехом, господин Лайонс захотел добиться абсолютного влияния на регентство. Господин д'Армансперг уже был в его руках, речь шла о том, чтобы добиться того же в отношении остальных. Это оказалось несложно. Он принялся всячески их обхаживать, втерся к ним в доверие и сделал их покорными исполнителями своей воли. Когда это было достигнуто, ему оставалось только не забыть своего соотечественника господина Докинса. Поэтому он поспешил отрекомендовать его как незаменимого человека, чьи образованность и опыт могут быть чрезвычайно полезны регентству. Он также не забыл господ Маврокордатоса и Трикуписа. Регентство, для которого слова господина Лайонса были истиной в последней инстанции, обещало следовать его совету, и господин д'Армансперг стал действовать под руководством и под эгидой Англии.
