Этторе молчал; он чувствовал, что мать уже минут пять смотрит ему в спину, и, как в зеркале, видел перед собой ее крепко сжатые, в ожидании его ответа, губы.
— Подходит тебе? — спросил отец.
— Должно подходить, — тоном командира ответила за него мать.
Каждый мускул в лице Этторе напрягся, налившись гневом, но он молчал. Отец видел это и сказал матери:
— Не говори с ним таким тоном. И вообще лучше помолчи. Дай поговорить нам, мужчинам.
— Уж вы мужчины!
Здесь взорвался и отец:
— А что ты имеешь против нас? Спрячь свой нос в кастрюлю и не высовывай его оттуда. Если хочешь знать, я только на этом условии на тебе и женился.
Она подошла к столу, опустив глаза, но упрямо поджав губы.
— Ешь, Карло, ешь, — спокойно сказала она мужу, ставя перед ним миску с молочным супом.
Он стал крошить в миску хлеб, потом обратился к Этторе:
— Надень свой лучший костюм, ты идешь не рабочим, для которого чем хуже одежда, тем лучше. И побрейся с вечера.
— Разве завтра утром у меня не будет времени?
— Брейся когда хочешь, я просто подумал, что завтра тебе надо будет как следует подготовиться.
— Подготовиться к чему? — спросил Этторе, не отрывая глаз от миски.
— К тому, чтобы идти на работу.
Мать вмешалась:
— Этторе еще не сказал, пойдет он работать или нет.
Отец поднял голову и посмотрел на жену и на сына.
— Конечно, пойду, — поторопился ответить Этторе.
— С чего это тебе пришло в голову? — громко спросил отец у матери.
Этторе не стал крошить хлеб в молоко, поспешно взял миску в руки и начал пить, заслонив миской лицо, чтобы выиграть время и обдумать положение. Однако в голову ему не приходило ничего, что могло бы противостоять этой силе из слов и фактов, которая неумолимо толкала его на работу. Никогда, даже на войне, его не заставали настолько врасплох.
Кончив есть, он спросил:
— А что я понимаю в накладных?
— Тебя научат, это нетрудно. Говорят, что уже к обеду ты поймешь что к чему. Рядом с тобой посадят одного служащего, славного парня.
— Кого это?
— Я не знаю.
Пережевывая корку, Этторе резко спросил мать:
— Ты что на меня уставилась?
— Уже и посмотреть на тебя нельзя?
— Нельзя.
— Я смотрела не на тебя, а на блюдо на столе.
— Дай мне фрукты, если есть.
— Не можешь подождать, пока отец кончит обедать? Хочешь заставить его нестись вскачь, чтобы поспеть к фруктам вместе с тобой?
— Почему он обязательно должен есть фрукты вместе со мной? — взорвался Этторе. — Что случится, если я буду есть фрукты, а он только еще первое?
