Я буду летать! | страница 24

Коренастый, неулыбчивый, он вступал в разговор крайне редко – в случае особой необходимости. Мне казалось, что ему чем-то понравился мой Вовка. Однажды я задержалась и опоздала взять сына из детского сада. Когда мы подошли, небольшая очередь расходилась: хлеб был распродан. Спускавшийся с крыльца военный, поздоровавшись с нами, молча вытащил из своей большой сумки батон белого хлеба и, разломив его пополам, протянул мне половину: «Обойдетесь?» Перехватив хлеб, Вовка положил его в нашу сумку и в знак благодарности, молча, по-мужски протянул военному руку. Я в первый раз увидела улыбку на лице Смелкова. И лицо стало другим. И предложение помочь донести сумку показалось естественным. Мы пошли рядом.

Таким запомнилось мне наше знакомство. Вряд ли это была любовь. В основе возникшего чувства лежало доверие к человеку, умеющему думать о других.

С. Н. Смелков

Это фотография примерно 1920 года. Он был кадровым военным, героем Гражданской войны: освобождал от интервентов Север страны. Фотографий года нашей встречи, как и свадебных фотографий, не сохранилось.

Семья Зинаиды Петровны Кокориной (муж Сергей Николаевич Смелков, брат мужа Феодосий, сын Всеволод, 1927

В марте 1927 года мы зарегистрировали наш брак. Он не просто принял, но полюбил моего Вовку, а его младшие братья так же естественно продолжали периодически появляться и подолгу жить в нашей семье. Это были спокойные и дружелюбные ребята – ладить с ними было не трудно.

Однако совместная жизнь двух кадровых авиаторов во многом зависела от служебных назначений-перемещений. Уже через два месяца меня перевели в 20-й отдельный отряд в Москву, а моего мужа – на Украину. В Авиашколе никаких претензий ко мне не имелось, наоборот, за короткий срок я получила две благодарности за выполнение летных заданий. По моей просьбе осенью 1927 года я была переведена в 36-ю Авиаэскадрилью, входившую в состав бригады, где служил мой муж. Но в 1928 г. его назначили в Киев, а пока я стала ходатайствовать о своем переводе туда же, его уже перевели в Брянск. Это обстоятельство, а главное – отсутствие перспективы в дальнейшем (окончив школу в 1925 г., я в 1929 г. все еще была и. о. командира звена) создали у меня демобилизационное настроение. Нину Гордевич снова отчислили по неуспеваемости, та же участь постигла и Евдокию Евдокимову. Был отдан приказ, запрещающий прием женщин в ВВС. И когда напоминали, что летает же Кокорина З. П., то отвечали, что Кокорина – исключение, а исключение, известно, лишь подтверждает правило: т. е. женщины – не летчики.