Если государственное устройство нацелено на обеспечение безопасности общественных групп и институтов, каковыми являются семья, образование, церковь, этнические или расовые группы, то как соблюдается фактор безопасности в демократическом конфликте личных прав и свобод и интегрированного коллектива?
Другая, недевиантная форма поведения имеет для безопасности демократии не меньшее значение. Речь идет о социально-экономической безопасности, медицинской и экологической, личной и других видах безопасности.
В современной политической жизни отдельных стран все индивидуальные права решаются на основе коллективных национальных понятий и автономно определяемых интересов народа и граждан. То, что в одном государстве признается как право индивидуума, в другой не признается. Следует ли, исходя из этого, выносить обязательное политическое оценочное суждение в адрес того или другого государства? Нет. Но это не означает, что одно из них не прекратит осуждать другое за нехватку демократии, или даже за ее отрицание.
Вопрос прав человека по воле западноевропейских политических элит и обслуживающих их теоретиков ускоренно переносится на права национальных меньшинств. На конференции 1989 года по безопасности сотрудничеству в Вене, Парижской декларации 1991 года, Совета Европы и Европейского сообщества 1991 и 1994 годов права национальных меньшинств провозглашены привилегией (Барцес, 1997). Авторы этих документов потребовали от восточноевропейских государств расширить права национальных меньшинств, а не воздерживаться от дискриминации. В соответствии с анализом Адама Барджеса, такая стратегия в политическом и моральном праве требовала подчинения восточноевропейских стран стандартам Запада. В крайнем случае, подмечает Барджес, национальным меньшинствам следует управлять нациями Восточной Европы: «Усвоенное внимание, посвященное меньшинствам, решает судьбу нации, а не судьбу меньшинства» (Барџес, 1998).
В Республике Сербии в течение 2010 года активизировался в политическом плане муфтий Нового Пазара Муамер Зукорлич. Он агрессивно обрушился на политическую жизнь в стране, которая якобы угрожает бошняцко-мусульманскому населению в Рашке. Такая риторика по своим последствиям является вызовом безопасности страны. Но как реагировать на это официальной политике безопасности? Ее вмешательство можно рассматривать как угрозу правам меньшинства.
В сфере расширения прав человека оказывается и право на забастовку. Это право сдерживалось государственными органами. Между тем, нарушено и это табу. Для политики безопасности провокационным является право полиции на забастовку. Если Независимые профсоюзы полиции объявят в Республике Сербии забастовку, то безопасность граждан окажется под угрозой («Завтра полиция бастует?», Политика, 2.2.2011). Право на забастовку – демократическое право. Но имеют ли на нее право представители всех профессий – это открытый вопрос.
