- Представля-яю! - протянул дедушка и замолчал.
- Текучка у нас, понимаешь, - говорил отец взволнованно. - Люди текут, как река. Одни приезжают, другие уезжают. Особенно молодежь. Придут из армии, поработают немного, а потом - по домам. С ними поговорить надо, убедить остаться, в общем, дело большое - обеспечивать стройку рабочими кадрами. Давай, батя! Нам как раз такого человека и не хватает!
Дедушка молчал, опустив голову, и поднял ее, когда мама напустилась на папу:
- Ты сам себе противоречишь. То говоришь, чтобы папа отдыхал, то находишь ему работу…
- Да нет, - сказал дедушка, - не в этом дело…
Он встал, прошелся по комнате. Вид у него какой-то усталый был, угнетенный.
- Это он, Оленька, мне работу подыскал утешительную, что ли… Чтобы я при деле себя чувствовал, чтобы лишним сам себе не казался.
Он остановился, посмотрел пристально на отца. Отец нервничал, карандашом по карте стучал, глаза прятал.
- Но я, сынок, свадебным генералом быть не умею, а работать как следует - сам понимаю - уже не смогу… Да и поздно…
Дедушка замолчал снова.
- Поздно, - медленно проговорил он, - начинать все сначала…
Папа карту сложил. Улыбнулся. Сказал дедушке: «Что ж, на нет и суда нет», а мама на папу набросилась, дедушку поддержала: «Правильно, Антон Петрович, надо отдыхать, какая еще работа, вы уже наработались», но дед переживал, маялся - я это хорошо видел.
…Мы лежим с ним в темноте, я на диване - по случаю болезни, он на моей раскладушке. И никак не может заснуть. Раскладушка под дедом скрипит. Он ворочается. Переживает…
- А как это понимать, - спросил я, - свадебный генерал?
Дедушка повернулся ко мне, скрипнул раскладушкой.
- Тоже не спишь?
- Не сплю, - шепнул я.
- Позорное звание это, Антошка! Свадебный генерал! На свадьбу, например, зовут генерала. Чтобы было торжественней. Чтобы все говорили потом: «Это да, это - свадьба! Даже генерал был!» А генерал к свадьбе отношения не имеет. Ни сват, ни брат. Вот и я не хочу быть таким генералом.
Мы молчим.
- Так то свадьба!
- Да никогда нельзя быть свадебным генералом! - возмущается дед. - Нигде! Разве не понимаешь? Или работаешь, как все, или…
Я вздыхаю. Дедушка вздыхает тоже.
- Как думаешь, Антошка, - спрашивает он, - обиделся на меня папа?
- Не знаю. Он же хотел как лучше!
- В том-то и дело, - говорит дед, - он для меня старался, а я отказываюсь. Но ничего. Пообижается и перестанет. Поймет.
Он тяжело дышит в темноте.
- Чего ты? - спрашиваю я.
- Да сердце что-то прихватило, - шепчет дед. - Встань тихонько, накапай мне из флакончика, который на подоконнике стоит. Но только - чур! - родителям ни гугу.
