Поначалу опешив под яростным напором демона, я очень быстро вошла во вкус и начала отвечать. Ладони заскользили по сильным плечам, коготки слегка прицарапывали кожу шеи и спины, а из груди самовольно вырывались стоны наслаждения. Господи, вот так сила страсти!
Мужчина не отставал от меня, и его руки, казалось, были везде. Бедра, попа, талия, грудь… В какой-то момент на грудь перешли и губы, так что я простонала от острого наслаждения уже в голос, забыв, что хотела, но тут мой затуманенный взгляд наткнулся на полупустой графин.
Черт! Графин!
Скосила глаза вниз – демон был невероятно увлечен поцелуями и наверх не смотрел. Протянула руку… крепко обхватила стеклянную ручку… подняла… И, стиснув зубы, что есть дури стукнула графином эфенди по голове, попав преимущественно по виску и уху.
– Юли? – Вскинувшись, Камаледдин тряхнул головой, немного заторможенно ее повернул, нашел взглядом графин, зажатый в моей дрожащей руке, и снова посмотрел на меня. В мутных глазах промелькнуло понимание и начала зарождаться злость. В этот момент я забыла, как дышать. Мужчина отчетливо скрипнул зубами, пальцы невероятно больно сжали мое бедро и талию, а она сам раздраженно прошипел: – Что за придурь, Юли? Решила меня убить?
– Нет… – тихонько выдохнула я, замотав головой.
Господи, почему у него такая твердая черепушка? Что за несправедливость?!
– Тогда что это было? – Рука демона оставила бок в покое, буквально выдернула из моих ослабших пальцев графин и откинула его к стене.
– Я… – Оправдываться было бессмысленно, так что я лишь беспомощно моргала, открывала и закрывала рот.
– Ты? – Лицо демона неприязненно скривилось.
– Я нечаянно…
Оправдание было глупым, и мы оба это прекрасно понимали.
Черт!
Фантазия тут же подкинула мне варианты развития событий, и ни один из них мне не понравился: от казематов до моего бездыханного тела на ближайшей помойке. Нет! Нет, черт возьми!
А демон, видимо решив закончить с нежностями, дернул меня за волосы назад, прогибая в спине, и так прикусил зубами сосок, что я вскрикнула от боли. Попыталась оттолкнуть, упершись ладонями в плечи, но все мои усилия были тщетны. Слон и Моська, не иначе…
– Ками… пожалуйста… не надо… – По щекам потекли слезы обреченности и беспомощности, а губы Камаледдина перешли на шею, целуя ее так жестко, что наверняка оставались безобразные засосы.
И тут в груди зародилась ярость. Не моя. Демоническая.
Вот так, да?
Н-н-на!
