А я все сидела на подоконнике и смотрела. Смотрела, как меня обнаружила коллега Марина, как удачно упала в обморок на руки к Вадиму, нашему водителю, как МЧС вызывало «скорую» и полицию, чтобы зафиксировать факт смерти. Как меня вынесли, а голодного Мусика забрала секретарь Катя…
А потом все стихло вновь.
А я все сидела и думала. Почему так? Странно… Я ничего не хотела, никого не желала видеть, меня не интересовало дальнейшее будущее моего тела, сбережений, квартиры…
Странная и прежде несвойственная апатия захватила разум. Вновь наступил вечер. В какой-то момент мне даже показалось, что я начала пропадать. Мысли закончились, перед глазами все расплылось…
И неожиданно вспыхнуло. Резко, ярко, неприятно.
Зрение возвращалось постепенно, и одновременно с этим я осознавала, что больше не у себя в квартире. Это было огромное мрачное помещение, напоминающее качественные декорации к фильму ужасов, а сама я сидела на полу.
В пентаграмме.
То, что это именно пентаграмма, было ясно сразу – сериалы я смотрела, книги читала, с рисованием была знакома, эзотерикой пару лет в старших классах увлекалась.
А где призвавший?
Ко мне необычайно резко вернулись такие чувства, как: любопытство, озадаченность, нервозность и капелька страха. Впрочем, страх я быстро подавила. Я же теперь дух, значит, смерть мне больше не грозит. Хотя…
Нет, об этом не стоит.
Так, а где все-таки призвавший?
Я потихоньку осматривалась, опасаясь делать это явно и активно, постепенно понимая, что действительно нахожусь в незнакомом подвале или пещере. Слишком много камня, то есть везде. Каменный, не очень ровный пол, каменные стены, высеченные довольно грубо, и каменный куполообразный потолок. Сама пещера была большой и освещенной невероятно тускло – всего лишь пятью толстыми, но короткими черными свечами, которые стояли по углам пентаграммы.
А еще очень невкусно пахло. Тухлятиной.
Прошло минут пять, затем десять, тридцать…
Ни звука, ни вздоха, ни шороха.
Прошло часа два, может, больше, когда пламя одной из почти прогоревших свечей начало нервно дергаться, напоминая предсмертные конвульсии. Вот по круглому боку скатилась первая капля, вторая… и расплавленный воск, найдя альтернативный путь, побежал прочь, стремительно вытекая из свечи и разрушая идеальный рисунок пентаграммы. Пламя дернулось последний раз, и свеча погасла.
И только после этого я поняла, что именно целостность пентаграммы мешала мне активно думать и двигаться, потому что после ее разрушения сразу накатили не только эмоции, но и жажда действия.
