И зачем-то присовокупил. – Тоска обычная раньше в чести была, на пристройки, а сейчас а 1а встречи во фронт, где враги перестали жалеть противников. Так думаю о тебе, не о физическом объекте, девушке с этим оригинальным целованием, знаешь, мне приходится чувствовать. Была красивая, стала неприступной. И с чего ее там делает выводы, ему сдался по работе молодняк – он и с первыми до нее почти не встречался, а после их недолгих прогулок не всегда было. Нынешний пахал в управлении. Там часто менялось название. Бывало, начинал рассказывать про специальные механизмы, новшества в техническом оснащении оборудования для электросетей. Бодрый обыватель, не утомленный после рецессии. Поежилась. Но ведь отпустили. Спрогнозировал верно. Получилось, связан с кем? По работе, или бизнес. Где? Сейчас вызвать. Доберется до таксофона. А, что там. Жетончик, так предыдущий, на счастье можно сказать, вот, тут он пластмассовый.
– Привет?
– Я уже все глаза проглядела, деточка, так же нельзя! Моего справила на поиски, – точно предполагала, напала.
– Извини, мне очень кстати нужно было встретиться.
– Прямо нынче. Мне две недели надо до химчистки добраться, будет холодно, сколько делать будут? Не сейчас, теперь что. Куда твой смотрит? С другом опять.
– С кем? – не одобрила. – С шума улицы звоню! Немедленно нужно Проста.
– Слушаешь вообще? Твой пока, похоже, сбежал из больницы и квасит с дружками, говорила, с плохой компанией поведется, добрый в полдень. Наговорили! Состояние стабильное впрочем. Она на улицах гуляет. Соседи с ним.
– Неудобно очень, повторюсь, но здесь на улице пробирает, один друг наш оказался, и он ему должен, а контакт потерял, отдать хочет. Долг – важная причина, угроза, что кто-то взрослый и серьезный, посторонний, «по работе» ждет сейчас адекватности – переменила родительский настрой.
– Пиши, – записная лежала раскрытая. – У меня два, еще с первой работы. Оба пишешь.
Пальцы возбужденно дрожали, дешевый шарик царапал обрывок офисной бумаги.
– И марш сюда! Не ровен день, заявится с «лучшим». Разнесут все. А твой – бежать от лечения.
– Десять обычных минут – у тебя, – и повесила, не слушая нарастающие благодушные, но рвущие в щепы трогательностью деталей души сокровища, вроде «красного лучшего шарфика», «царского варенья».
Он ответил на первом гудке, сильно вздрогнула.
А ведь нет никаких бронхов, объясняла не ей ЛОР раз, просто дыхательные пути, трахеи переходят в легкие по таким трубкам. Есть вот трахеит болезнь, но это конкретно заболевание трахеи, а когда воспаление чуть ниже, но легкие еще не задеты, называется бронхит. Болезнь есть, а органа нет, вот и со страной одна тень, что ни взять – темно и тоскливо, воет пронзительно, ничего не требуя взамен, ветер от лета.
