– …И меня нисколько бы не остановило твое семейное положение, если бы я не хотел больше тебя видеть. Помог бы снять квартиру, первое время обеспечивал бы… Ты даже не представляешь себе, сколько раз я был близок к такому решению! Но это не потребовалось. Ты оказалась заботливой и очень тактичной, даже несмотря на то, что разворошила мой шкаф…
Как же он мне сейчас бывшего шефа напоминает в день увольнения!..
– Не разворошила, а погладила и аккуратно сложила ворох вещей, – оскорбленно отозвалась, не выдержав нападок.
– Не важно, – грустно усмехнулся. – Я ценил тебя именно за то, что ты знаешь комфортные для нас обоих границы и не требуешь внимания двадцать четыре часа в сутки, как твои предшественницы. За аккуратность и хозяйственность. За то, что тебе оказалось можно доверить больше, чем постель и хозяйство. И я, черт возьми, даже привык занимать в кровати меньше места, не говоря уже о том, чтобы перестать вздрагивать от того, что кто-то еще находится в моей квартире!..
Послышались неспешные шаги на скрипучей лестнице. Отчего-то захотелось притвориться мертвой, или спящей, или вообще исчезнуть!
– Месяц, Катерина. Всего месяц ушел на то, чтобы это произошло. Невероятное достижение для моей женщины! Я впустил тебя в свою жизнь, не задумываясь. Не считай, что это было просто. Между взаимной симпатией и прочным доверием – пропасть. И вот ты с треском ломаешь ставшие уже привычными нормы. Ломаешь мое доверие!..
Макс появился в комнате с двумя бокалами шампанского.
Отвернулась, спряталась, сжалась. Нет меня, хоть кричи. И во рту уже солоно от искусанной губы.
Вздохнул, постоял.
Скрип пола все приближался за моей спиной, затем крякнула старенькая тахта, всколыхнув и меня.
– Не делай так больше, пожалуйста, – тихо сказал он. – Я могу отдать тебе на растерзание дом, себя, свое сердце… Но не делай меня беспомощным в том, что для меня свято. В конце концов, это я должен обеспечивать нас полноценным отдыхом, а не ты. И это должно происходить с обоюдного согласия, как бы тебе не показалось это трудным.
Болят плечи. Немилосердно болят. Усталость и апатия навалились разом. Наверное, в жизни каждой пары наступает момент, когда опускаются руки. Когда борешься из последних сил за то, чтобы быть вместе, вкладываешь в него всю себя. А в результате… Сама и виновата. Во всем.
– Мы остаемся? – спросила, в отупении разглядывая естественный узор на лакированных бревнах.
Макс тяжело вздохнул.
– Если тендер завтра провалится, я тебе не смогу этого простить. Но, надеюсь, будет так, как ты сказала.
