– Ты… Вы генеральный директор «Эллады»?..
– Временно исполняющий его обязанности, – нахмурился Максим Станиславович, разглядывая мое лицо и на мгновение остановившись на моих губах. – Я замещаю Чигракова по необходимости. Это что-то меняет?
– Неудобно же, – ответила, растерянно оглаживая упругий контур одного из розовых бутонов. – Получается, что у меня наметился роман с клиентом…
– Можно подумать, что все вокруг святые, – хмыкнул он и придвинулся ближе. – Катерина, ну какая разница, кто кем работает? Неужели у офисных работников любого ранга не бывает после работы личной жизни?
– Бывает, наверное, – ответила эхом, попавшись в ловушку внимательного взгляда.
Откинувшись на подголовник и прямо глядя в глаза, Макс словно обнажал мою суть. Мне некуда было спрятаться от его откровенности, и дело было вовсе не в его словах. Он умудрялся походя каждый раз задеть в душе что-то очень личное. Поступком, взглядом, жестом. Люди, с которыми можно помолчать, не испытывая неловкости, называются близкими. Только становятся они таковыми лишь спустя время. Макс же просочился в мою душу едва ли не с первых часов знакомства, не оставляя и повода для настоящей неловкости. Такими бывают только очень близкие друзья. Только они могут честно поддержать в любой тяжелый момент, и только с ними приятно разделить ошеломляющую радость.
Так мы и смотрели друг на друга, молча выдерживая паузу доверия двух взрослых людей.
– Ты такая красивая… – тихо заметил он. – Редкое сочетание скромности и женственности.
– Ты мне тоже нравишься, – улыбнулась, дрогнув уголками губ.
Максим склонился над моим лицом, невольно вновь погрузив в важный мне мир запахов. Теплые, терпкие нотки парфюма щекотали ноздри, а в сочетании с запахом его тела побуждали с волнением ожидать прикосновений. Такой вот у меня фетиш, – запахи, – что поделать…
Замер, заглядывая в глаза, несмело оглаживая мои скулы, а я напитывалась его теплом сквозь кожу и окончательно таяла от его обаяния, быстро опустив взгляд к мягкому изгибу чувственных губ. Они оказались теплыми и мягкими, приятно обволакивая своей лаской. Предательский букет громко шуршал на коленях от малейшего движения и здорово отвлекал от зарождающейся страсти, и глаза невольно распахнулись от смутного беспокойного ощущения.
Лучше бы я этого не делала. В паре метров от машины, с подоконника моей квартиры, широко распахнув глаза и встопорщив усы, на нас уставился Дамьен. На морде кота было описано такое удивление, словно он никогда не видел целующихся людей!
