Сержант внимательно сверяет наши удостоверения с физиономиями. У меня даже появляется желание для большего сходства с фотографией на документе снять шапку и изобразить обиду на весь мир. Именно так я выгляжу на удостоверении. Но сержант прикладывает руку к виску:
— Пожалуйста.
Забранная толстыми стальными прутьями дверь с металлическим лязганьем открывает свой замок, и мы входим на территорию. Вдоль «бетонки», выметенной так, что забывается, какое сейчас время года, тянется высокая железная ограда локальной зоны с далеко загнутыми внутрь концами. Пока идем мимо, на нас с неподдельным любопытством смотрят свободные от работ осужденные. Они редко видят новые лица...
Вскоре в кабинет, предоставленный в паше распоряжение начальником оперчасти, заглядывает высокий молодой мужчина в черной телогрейке и суконной шапке того же цвета.
— Осужденный Илюхин,— снимая шапку, представляется он.— Вызывали?
— Проходите,— говорит Павел, указывая па стул возле стола, за которым уже расположилась я.
Илюхин, громко ступая сапогами, подходит к столу. .
Разглядываю его широкоскулое лицо с едва заметно искривленным носом, торчащие красные уши и неожиданно доверчивые голубые глаза.
— Садитесь.
Он опускается, кладет шапку на колени.
— Станислав Евстратович, мы разыскиваем Репикова, поэтому хотелось уточнить некоторые детали совершенного вами преступления,— придвигая к себе бланк протокола допроса, говорю я.
— Бот жук! — с непонятным восхищением восклицает Илюхин,— Не нашли еще!
Смотрю в его чистые глаза.
— Вы этому рады?
— Почему рад? — обижается он,— Мне тоже одному за все отдуваться неохота. Просто удивляюсь. Забавно как-то получается.
— Забавно, что преступник на свободе?
Илюхин по-бычьи поводит головой.
— Да я не то хотел сказать.
— А что?
— Непорядок это... Тут люди за меньшее сидят, а он...
Против подобного суждения ни мне, ни Черному возразить нечего. Но молчание длится не очень долго.
— Спрашивайте,— говорит Илюхин.— Что знаю, расскажу. Какой мне прок его укрывать, все равно в групповом признали виновным, хоть его и не поймали.
— А вы как хотели?— вмешивается Павел.— Воровать вдвоем, а ответственность нести, будто и не было никакого сговора?
Илюхин огорченно машет большой рукой, как человек разуверившийся в том, что его когда-нибудь поймут до конца.
— Какой там сговор?!
— Самый обыкновенный,— возражает Павел.— Я читал приговор.
— Станислав Евстратович, как вы познакомились с Репиковым? — спрашиваю я, пресекая никчемный спор.
