— Позвольте начать допрос? — тоном, каким, должно быть, обращались подчиненные к высшим сановникам Российской империи, интересуется он.
Понимаю, что Павел бог знает что наговорил деду Кондрату о мoeй скромной персоне, но чтобы не разрушать замыслы оперативного уполномоченного уголовного розыска, безропотно играю предназначенную роль.
— Начинайте,— с напускной солидностью киваю я, вынимая из сумочки бланк протокола допроса.
Павел останавливается напротив старика и, пристально глядя, спрашивает:
— Дед, как у тебя с памятью?
Старик осторожно отвечает:
— Бог не отнял... А чё?
— Ты бога оставь. Лучше припомни, что произошло в твоем доме несколько лет назад, в июле.
Дед Кондрат растерянно хлопает ресницами. На глаза набегают слезы, лицо кривится, и он неожиданно тонко скулит:
— Ни при чем я... Ни при чем...
— Прекратите, Лобач,— тихо останавливает Павел.
— Ага, понял,— мгновенно перестраивается тот.
— Вот и хорошо.
Похоже, забыв о моем существовании, дед заискивающе глядит ему в глаза.
— С чего начать?
— Как оказался в вашем доме незнакомый мужчина?
— Какой мужчина?
— Слушай, старик...— устало роняет Паша Черный.
— Давненько было, вот и переспрашиваю,— угодливо объясняет дед Кондрат.— Старый же я... Чё ты?
— Не прибедняйтесь, Лобач. Рассказывайте, как было...
Старик втягивает голову в плечи.
— Было?.. Лето тады было, кажись, дождик шел, дело к вечеру подвигалось... Уже стал подумывать, как бы на боковую завалиться, да слышу — дверь скрипит. Она у меня все время открыта, кого бояться-то? Входють. Распьяны-пьянешеньки,— дед корчит такую физиономию, словно при одном упоминании о пьяницах его всегда коробит.
— Сколько человек? — поторапливает Черный.
Дед быстро отвечает:
— Врать не буду, трое. Одного знать не знаю, а вот другие двое, нечего греха таить, захаживали раньше. Шибко хорошо я одного знал... Ну, не так чтобы шибко, однако знал маненько. Репкин, кажись, его фамилия, Иваном кличут. Если скрулез не изменяет, он тады испидиторм работал.
— Экспедитором,— уточняет Павел.
— Во-во,— чуть ли не обрадованно кивает дед Кондрат,— в кафе какой-то.
— Откуда ты его знаешь?
— Да какой там знаешь?.. Зайдет с бутылкой, выпить ему негде. Сам выпьет, мне граммульку нальет... Вот и весь знаешь.
— Судим?
Дед Кондрат склоняет голову:
— Было дело... По Указу oт сорок седьмого... Я тады в колхозе конюхом работал, ну и позарился на мешок овса...
— Да не ты,— досадливо роняет Паша Черный.— Репкин судим?
— А-а-а...— тянет дед и споро отвечает: — От чё не знаю, то не скажу,— морщит лоб и, понизив голос, доверительно сообщает; — Но, чую я, не без того. Иной раз в разговоре такое словцо выскочит, каким только там и научишься.
