По мере приближения, он становился все больше, гребцы не замедлялись. Элинор сжала грубый край сиденья и закусила губу, стараясь не закричать, чтобы они остановились, прежде чем врежутся в корабль. Она была уверена, что скоро узнает, умеет ли она плавать, но матросы опустили весла, и лодка повернулась, замедлилась и аккуратно остановилась рядом с Афиной, едва касаясь борта, не оставляя следа.
Деревянные клипсы, прикрепленные к борту судна, бежали от ватерлинии к палубе, высоко над ней, как примитивная лестница. Вскарабкаться по ней было бы невозможно, даже если бы она не была в платье.
- Я не смогу подняться, - сказала она мужчинам, покраснев от смущения.
Она еще не была на корабле, а ей нужно было особое обращение.
- Назовите себя! - голова, мрачно освещенная светом от молнии в небе, посмотрела на них.
Один из моряков встал, раскачивая лодку, так что Элинор снова схватилась за край сиденья.
- Леди проходит на борт! Спустить боцманскую беседку!
Через несколько мгновений показалась точка, высоко над ними и медленно начала опускаться. Оказалось, что это какое-то кресло, которое не выглядело устойчиво, моток холста и веревки, которые после распутывания вяло повисли, как детские качели. Моряк помог Элинор устроиться в нем, держа веревки, пока она пыталась поймать равновесие и одновременно не дать платью задраться. Другой молодой человек уставился на ее вздрагивающие губы и не предложил помощь. Матрос со сломанным носом обвязал Элинор ремнями безопасности и снова закричал.
Элинор ахнула, когда «стул» вздрогнул. Она вцепилась мертвой хваткой, потому что, несмотря на то, как надежно закреплена, испугалась. Девушка осторожно смотрела прямо, уверяя себя, что в безопасности. Им приходится делать это довольно часто, и беспокоиться было не о чем.
Беседка слегка накренилась, и она так крепко обхватила веревку, что волокна врезались в ее ладони. Элинор взглянула на один из кораблей, пришвартованных у причала возле черного гладкого бока «Афины» так близко, что она могла бы коснуться его, если бы посмела отпустить то, за что так цеплялась. Молодой моряк что-то крикнул ей, но она не поняла... Чайка пронеслась мимо, с пронзительным криком. Она невольно пискнула и съежилась, а затем почувствовала себя дурой. Это всего лишь птица. И ты не болтаешься на высоте двадцати футов в воздухе, под которым нет ничего, кроме крошечной деревянной лодки, и кто знает, скольких футов грязной воды.
Вскоре ее глаза оказались на одном уровне с палубой, а затем она поднялась над ней и поняла, что беседка была прикреплена к лонжерону. А веревки тянули несколько мужчин, которые действовали так, как будто ее небольшой вес был почти непосильным для них. Несколько членов команды вышли вперед, чтобы помочь ей встать. Они оба выглядели озадаченными ее внешностью, как будто они не ожидали ее увидеть. Что, конечно же, не так.
