Занимались ежедневно. Мария быстро схватывала объяснения Сергея и уже через неделю освоила прием и передачу коротких радиограмм. Занятость девушки работой на рации давала возможность Сергею внимательно присмотреться к своей ученице.
Две непокорные прядки волос, спадавшие на гладкий, чуть выпуклый лоб с взметнувшимися вверх тонкими бровями дополняли длинные ресницы, скрывавшие большие, необыкновенной голубизны глаза. И когда у Марии что-либо не получалось, эти глаза удивленно смотрели на него.
В такие моменты Сергей терялся, не знал, что же ответить на этот немой вопрос и с еще большим вниманием следил за ее работой, стараясь предугадать ее ошибки.
Девушка делала заметные успехи, и все чаще он ловил себя на мысли, что скоро придет пора расставания. А расставаться почему-то с каждым днем все больше не хотелось…
В последнее время они встречались часто. По просьбе Марии занятия проводились в лесу, где девушка училась маскировать рацию, готовить ее к работе и ориентироваться на местности. Он все больше и больше удивлялся и восхищался ее энергией, настойчивостью и стремлением познать все. Так же, как и Сергей, Мария любила лес, находя в нем чарующую красоту и причуды природы.
В такие моменты она преображалась и по-детски радовалась каждой находке. Было ли это дерево, причудливо расщепленное грозой, или могучий пень кедра, вывернутый ураганом, или просто ветвистая коряга, до белизны промытая бурной дальневосточной рекой, – во всем этом Мария находила красоту, созданную нерукотворной силой.
Это сближало их, и Сергей с каждым днем, с каждой их встречей все больше думал о том, что его охватывает какое-то загадочное, неизведанное, не знающее границ и времени чувство.
…А время было неумолимо. Занятия подходили к концу, и, как всегда, пора расставания пришла неожиданно.
…Был чудесный осенний вечер.
Багряное солнце, опаляя пожаром верхушки деревьев, катилось за горизонт. Вот оно скрылось за лесом и стало быстро темнеть. Вначале с низины реки поползли сумерки, охватывая заливные луга и поля с неубранной соей, затем они закрыли покосившийся деревянный мост, полуразрушенную от наводнений и времени насыпную дамбу и начали наступление на сопки и поселок, приютившийся у подножья. Как-то все сразу замерло и затихло. Примолк вечерний гомон птиц, устраивающихся на ночлег, смирился дубняк, весь день шептавший свои напевы, поникла трава.
И даже несколько огоньков, сиротливо замерцавших у подножья сопки, не остановили наступления темноты. Поселок погрузился во мрак.
