Целый день я провела в доме Бубанова в одиночестве. Отец уехал, сославшись на важные дела, а Алексей был на работе и уже порядком задерживался. Ближе к восьми вечера я решила съездить к нему, узнать не выяснил ли он что-нибудь новое, а заодно и поужинать. Готовить я была совершенно не настроена. Я надела вечернее платье, в котором ужинала с Михаилом, вызвала такси и отправилась в «Дежавю». Алексей был совершенно не удивлен моему появлению, но и особой радости в нем не наблюдалось. Я нагло вошла в кабинет, не потрудившись постучать. Алексей гордо восседал в большом кожаном кресле и, подперев голову одной рукой, смотрел в одну точку.
– Привет, – воскликнула я, врываясь в кабинет. Бубанов мрачно взглянул на меня и закатил глаза.
– Как давно я не слышал этого слова, – пробормотал он. – Как ты думаешь, что я тебе отвечу?
– Ты думаешь о завтрашнем дне? – жалостливо пискнула я. Бубанов кивнул.
– Ты думаешь завтра что-то может произойти?
– Не знаю. Очень бы не хотелось чтобы кто-то омрачил и без того черный день.
Леша поднялся, открыл небольшой сейф и достал бутылку виски. Выпил, обходясь без бокала, и вновь уставился на меня.
– А ты чего приперлась? Да еще такая нарядная.
– Хотела поужинать. Не в джинсах же идти. Один раз меня уже не пустили. Вот, стараюсь соответствовать.
– Ты не против, если я закажу ужин в кабинет? Не хочется людей видеть. Каждый норовит соболезнования принести.
– Конечно, не против, – заверила я и опустилась в его кресло. Леша печально усмехнулся и я сочла это хорошим знаком. Я через это уже прошла и знаю точно, что в такой ситуации человека нужно подбодрить, а не лезть к нему со словами скорби.
Через десять минут стол в кабинете был уставлен многочисленными блюдами, я не спеша ела, а Алексей так и продолжал стоять с бутылкой в руках.
– Леш, поехал на дискотеку, – предложила я, надеясь, что Алексей поймет меня правильно.
– Чокнулась, что ли? Думаешь мне сейчас до дискотек? – возмутился Леша и приложился к бутылке.
– Ты знаешь, – тихо начала я, чувствуя как мои глаза наполняются слезами, – когда мне позвонили и сообщили, что моя мама не вернется с работы домой, так как у нее случился сердечный приступ и она умерла прямо за рабочим столом, я жить не хотела. Я совершенно не помню, как прошли похороны, помню только людей, которые сновали вокруг и высказывали как им жаль, что я могу обращаться к ним за помощью… Я согласно кивала и ждала, когда же все это закончится. Не потому, что я хотела побыстрее расстаться с мамой, а потому что хотела остаться одна. Хотела чтобы в моем доме не было ни одного человека, который размазывал бы сопли и говорил как ему жаль. И когда это произошло, я имею ввиду, когда я осталась наконец одна, мне стало так одиноко, так жаль себя… Я не могла понять почему все это произошло со мной. Что я сделала не так, что сейчас одиночество мне в наказание. А потом в моем доме появился человек, который изо всех сил делал вид, что все хорошо, что ничего не произошло. Он позвал меня в кафе и заставил танцевать. И знаешь, я танцевала! Я танцевала и думала, что одиночество меня никогда не погубит. Ведь только я сама смогу найти в себе силы, чтобы справится с этим. Самое главное – небольшой толчок со стороны и ты уже мыслишь совершенно по-другому. Я знаю, что обязательно найду убийцу своей матери и сделаю все, чтобы он был наказан, но во всем остальном только я сама решаю какой мне быть: сидеть дома в печали и утверждать самой себе, что я одинока и несчастна, либо поехать туда, где есть люди и постараться отвлечься от своих мыслей.
