Артур и Джордж | страница 40
– Понимаю, отец.
– Мистер Наороджи много лет преподавал гуджарати в лондонском Университетском колледже. Одно время мы с ним переписывались, и я горжусь, что он похвалил мою «Грамматику языка гуджарати».
– Да, отец. – Джордж не раз видел это письмо, когда оно извлекалось на свет.
– Его избрание стало почетным завершением весьма позорной истории. Премьер-министр, лорд Солсбери, заявил, что темнокожие не должны и никогда не будут избираться в парламент. За эти слова его упрекнула сама королева. А по прошествии всего четырех лет избиратели округа Финсбери-Сентрал встали на сторону королевы Виктории, а не лорда Солсбери.
– Но я же не парс, отец.
В голове у Джорджа всплывают заученные слова: в центре Англии; пульсирующее сердце Британской империи; кровь, струящаяся по артериям и венам Империи – Англиканская церковь. Он – англичанин, изучает английские законы и когда-нибудь, Бог даст, женится по обряду Англиканской церкви. Так его воспитали родители.
– Это, в сущности, верно, Джордж. Ты – англичанин. Однако порой находятся люди, которые не до конца с этим согласны. А там, где мы живем…
– В центре Англии, – подхватывает Джордж, словно отец наставляет его, как в детстве перед сном.
– Вот именно, в центре Англии, где нам довелось обосноваться и где я служу без малого двадцать лет, в центре Англии – притом что все рабы Божии в равной степени благословенны – еще встречается некоторая косность, Джордж. И в дальнейшем тебе придется сталкиваться с человеческой косностью там, где меньше всего ее ожидаешь. Она бытует во всех слоях общества и зачастую трудно предсказуема. Но если мистер Наороджи стал профессором университета и прошел в Палату общин, то и тебе, Джордж, по плечу стать адвокатом-солиситором и уважаемым членом общества. А случись тебе столкнуться с несправедливостью или даже с подлостью, непременно вспомни эту дату: шестое июля тысяча восемьсот девяносто второго года.
Джордж задумывается, а потом негромко, но твердо повторяет:
– Я же не парс, отец. Вы с мамой сами меня так учите.
– Ты, главное, запомни эту дату, Джордж, запомни дату.
Артур стал писать более профессионально. По мере того как он накачивал литературные мускулы, его рассказы перерастали в романы, а лучшие сюжеты разворачивались, естественно, в героическом четырнадцатом столетии. После ужина каждая написанная страница прочитывалась вслух для Туи, а законченное произведение отсылалось на отзыв матушке. Кроме того, у Артура появился личный секретарь и переписчик: Альфред Вуд, учитель портсмутской гимназии, тактичный и старательный, с честным взглядом аптекаря, да к тому же заядлый спортсмен, неплохо проявивший себя в крикете.